Злобный босс, пиджак и Танечка - Алексеева Оксана (2019)

Я действительно не понимал сути этой бабской психологии. Разобиделась она на что-то, ишь. Козни теперь мне строит, работать не хочет, хотя ей такая работа и не светила. Так и шла бы в проститутки — такая бы озолотилась! Представил и отчего-то сжался. Да, такая бы точно озолотилась, хоть и не блондинка. А я бы лучше ей платил, чем тратился сейчас на глупые покупки квартир. Как жаль, что мир устроен так сложно, и вот Танечке приходится работать не по таланту, а на меня. Точнее, работала бы на меня, но в другой ипостаси, я был бы просто счастлив. Кстати, интересно, а почему это она на меня работать не хочет?

— Андрей Владимирович, болванку договора от юристов принесли.

Вздрогнул и выключил видео. Еще не хватало быть застуканным. Задумался и не заметил, когда моя жуткая секретарша покинула рабочее место и вошла в кабинет.

— Спасибо, — ответил, не глядя на нее.

Она подошла к столу и положила распечатки на край. Но почему-то медлила, а потом заявила:

— Андрей Владимирович, не сочтите за беспокойство, но у вас все в порядке?

— Да, — я перевел взгляд на нее. И снова вздрогнул. Да как я мог ее не узнать?

Губы, глаза — та самая прелесть из клуба, оказавшаяся воровкой! А у меня тогда не только от алкоголя в голове все поплыло. Просто в офисе она ведет себя иначе, говорит, улыбается — все иначе. А может, она тогда специально меня в заблуждение ввела своими париками да ресничками? Сводит бедных мужиков с ума и ворует их пиджаки, фетишистка чертова? опомнился и добавил: — Можешь идти, Таня.

Но она не шелохнулась, а смотрела пристально, с прищуром:

— Ну, раз у вас все в порядке, а воевать вы больше не намерены, тогда попрошу прямо — увольте меня, хоть раз в жизни будьте человеком.

Я откинулся на спинку стула и, быть может, впервые за последние два дня улыбнулся:

— Обстоятельства не изменились. Отец навязал тебя мне на полгода, я не могу этого избежать, не разругавшись с ним. Но меня вот что интересует: если я больше не воюю, а ты воевала только поэтому, то зачем же тебе увольняться? Мы ведь оба можем притвориться, что ничего до этого момента не было.

Она вдруг вздохнула и заняла стул напротив, хотя я не предлагал ей присесть.

Уставилась задумчиво в окно.

— Хотите честно, Андрей Владимирович?

— Уж сделай одолжение.

Таня зачем-то тянула время, как если бы сопоставляла, достоин ли я откровенности.

— Тогда честно. Я не выношу вас. Считайте личной непереносимостью.

— А объективные причины для этой личной непереносимости есть? — сдаваться я не собирался.

Она нервно махнула рукой:

— Да вы тут с первого дня все для нее делали! Такого, эм-м, муд... странного начальника я уж точно не мечтала увидеть на своем первом рабочем месте.

Простите уж за честность.

— Не извиняйся. Именно честности я и просил. Это все претензии ко мне?

— Все, — она на меня так и не смотрела. — И умом я понимаю, что вы должны быть не таким уж однозначным муд... странным. Но я ничего не могу с собой поделать — не выношу и все. Увольте! Помогите нам обоим!

Она почти взмолилась. Но у меня внутри зрела какая-то непонятная радость.

Девица и не догадывается, что все козыри давно у меня. Выхватил из выдвижного ящика чистый лист, пододвинул на ее сторону.

— Пиши заявление на увольнение. Никаких других способов, Таня.

Она зыркнула на меня со злостью:

— Знаете же, что не могу! Отец не поймет, да и Владимира Александровича обижать не хочется после его доброты. У меня безвыходное положение!

— Как и у меня, — только не улыбаться слишком широко, но с каждой секундой сдерживаться все сложнее.

Она встала и посмотрела на меня исподлобья. Сказала со злостью, чеканя слова:

— Тогда я остаюсь. Здоровья вам, Андрей Владимирович, пригодится.

Поднялся на ноги, когда она была уже в дверях, окликнул: