Мент - Константинов Андрей Дмитриевич

Ну хватит! Хватит, в конце-то концов… Март девяносто первого был слякотным, оттепельным, простудным. Срывались с крыш ледяные глыбы. Тревожно тянуло весной. В Ладожском озере, как всегда, снимали рыбаков со льдин. На улицах торговали первой корюшкой… Ночью резко подмораживало, поутру улицы напоминали каток. В травмпунктах не хватало гипса. Была обычная ленинградская весна с гепатитной мимозой возле метро и запахом корюшки.

Вечером пятнадцатого марта старший оперуполномоченный Александр Зверев дежурил. Опера, приняв свои сто пятьдесят граммов, уже разошлись. Зверев сидел в кабинете один, делать ничего не хотелось. Он заварил чай. Отощавшая за зиму корова смотрела глазами глубокими, как у Кармен. За стеной прогрохотала ледыха в водосточной трубе. Делать определенно ничего не хотелось… Тогда-то и привели задержанного. Мужик был высокий и крепкий — под стать самому Звереву. В кожаной куртке, джинсах и высоких зимних кроссовках «Адидас». Руки скованы браслетами. Стриженный в ноль. В общем, классический бандюган последней формации. Вот только в выражении лица нет бычьей тупости и глаза живые, осмысленные… «На хрен он мне нужен?» — недовольно подумал Зверев и спросил у старшего сержанта:

— Ну, что случилось?

— Да вот, Александр Андреич, красавца повязали — драку устроил в подъезде. И газовый револьвер в кармане. Плюс валюта.

Зашумел чайник, над носиком появился парок. Старший сержант положил на стол Зверева протоколы, черный револьвер и бумажник. Задержанный смотрел спокойно, без страха или неуверенности. Чувствовалось, что мужик собой владеет.

— Ну ладно, сержант, сними с него наручники и иди, работай.

— Он, товарищ капитан, понимаете ли… того…

— Ничего, — усмехнулся Зверев. — Я тоже не подарок.

Наручники сняли. Задержанный стал растирать запястья. Сашка раскрыл бумажник и вытащил права. По документам выходило, что задержанного зовут Виталий Сергеевич Мальцев. Зверев сличил фото с натурой — он. То же жесткое выражение лица, характерный боксерский нос, очень короткая стрижка. Раньше такие носили спортсмены. Нынче — бандиты. И всякая шелупень, которая под бандитов косит.

Кроме прав, в шикарном бумажнике лежал техпаспорт на девятку девяностого года выпуска, пять стодолларовых купюр и немалая сумма в рублях. Ну-ну… Зверев взялся изучать рапорты. Из них следовало, что гр. Мальцев задержан около парадной дома N… по Садовой в тот момент, когда занимался процессом избиения несовершеннолетних Шевченко и Расуваева.

— И как же выглядел процесс избиения младенцев, товарищ сержант? — с улыбкой спросил Сашка.

— Да волохал он этих двоих… они нассали в подъезде…

— А сами-то пострадавшие что говорят?

— Говорят: претензий нет. Скулят, что домой надо, уроки делать.

— О! Тяга к знанию — святое дело. Воистину счастлив тот народ, у которого юношество тянется к образованию, — сказал Зверев.

Мальцев улыбнулся, а сержант ответил:

— Какие, к черту, знания? У них с собой еще бутылка портвейну. Сейчас выжрут ее и пойдут в другой подъезд гадить.

— Ну так отберите портвейн, дайте по шее и отпустите, — сказал Сашка. — А впрочем — разбирайтесь с ними сами. Я лучше с гражданином Мальцевым побеседую. Можете идти, сержант.