Мент - Константинов Андрей Дмитриевич

— Когда обнаружили? — спросил он, поворачиваясь к старшине. Собственный вопрос казался ему глупым, неуместным, отвратительным. Таким же, как этот подвал, которого не должно быть на самом деле, но он есть. И детский труп с косичкой на голове тоже есть. И он, опер Зверев, просто обязан сейчас задавать вопросы… глупые и неуместные здесь.

— …О-о-о, — пронеслось над грязным и истоптанным песком. Тихий, слабый стон… — О-о-о.

Зверев замер. Он не верил себе. Он уже понял, откуда идет этот звук, но не верил себе. Луч фонаря в руке старшины вздрогнул. Сашка резко обернулся. И увидел открытые глаза на детском лице.

— Быстро! — выкрикнул он. — Связывайся со скорой. Быстро!

До приезда скорой он баюкал девочку на руках.

— Больно, — шептали разбитые, спекшиеся губы. — Больно…

Сколько прошло времени Зверев не знал. Наверное — совсем мало, станция Скорой помощи расположена в пяти минутах ходьбы, на канале Грибоедова. Он не знал, сколько прошло времени. Привычка засекать время происшествий, уже въевшаяся в мозг, дала сбой. Когда во дворе-колодце взвыла и захлебнулась сирена, Сашка вынес страшную свою ношу. Семь ступенек вели из подвала наверх… он их не заметил. Он передал девочку с рук на руки врачу скорой. Он передал девочку и прислонился к борту милицейского УАЗа. Рафик с красным крестом включил мигалку, сирену и задним ходом выполз на улицу, в залитый весенним солнцем мир. Работать, сказал Зверев себе, до приезда бригады все здесь лежит на тебе. Работать! Эмоции в сторону.

Он отшвырнул неприкуренную сигарету, связался с отделением и приступил к опросу жильцов.

Одиннадцатилетняя Катя Мальцева, единственная дочь бандита Виталия Мальцева, умерла в реанимации спустя сутки. Усилия врачей оказались напрасными. Эти сутки Виталий не уходил из больницы. Он предлагал врачам любые деньги. Деньги помочь не смогли. На Богословском кладбище появился новый холмик. Еще два дня спустя почерневший, небритый Виталий появился в кабинете Зверева. Опустился на стул. Какое-то время опер и бандит сидели молча, друг на друга не смотрели.

— Спасибо тебе, Зверев… Мне в прокуратуре сказали — ты был там первый. Ты Катюшку…

— Не надо! — остановил Мальцева Сашка. — Не надо благодарить. Я там оказался случайно… И помочь ничем не смог.

Снова замолчали. Потом Виталий спросил:

— Вы их найдете?

Вечный вопрос всех потерпевших! Зверев слышал его сотни раз.

— Не знаю, — сказал он. — Убойщики работают…

— Убойщики, — повторил Мальцев. Звереву стало стыдно за это нелепое слово. — Убойщики…

— Извини… Извини, Виталий. Ребята пашут день и ночь. Пока — ничего.

— Расскажи мне, как ЭТО было, — сказал Мальцев и впервые посмотрел Звереву в глаза. Сашке стало слегка не по себе.

Сашке стало чертовски не по себе!… Он неуверенно сказал:

— Знаешь, Виталий, наверно, ни к чему… А серые глаза с почерневшего лица смотрели в упор. Требовательно и ожидающе. Худенькое тельце в запекшейся крови, с прилипшими песчинками оттягивало руки опера, разбитые губы шептали: Больно… больно.

Испуганно зажимала рот грубой ладонью дворничиха.

— Их было трое… Установлена группа спермы. Есть бутылка с отпечатками пальцев одного из них. По нашей картотеке не проходят. Вот и все… Но ребята работают, Виталий.

Мальцев закрыл лицо руками. Из-под огромных ладоней прозвучало:

— Я хочу установить для них премию. Сумма — любая. Мне нужно, чтобы ЭТИХ нашли.

— Вот этого не нужно. Денег у тебя не возьмут.

— Мне нужно, чтобы их нашли.

— Виталий, поверь мне, мы не за деньги работаем. Мужики пашут день и ночь. Делается все, чтобы этих ублюдков найти.

— Так вы их найдете?

— Не знаю. Убийства и изнасилования (Сашка запнулся)… не моя линия.

— Слушай, Зверев, ты нормальный мужик… Я еще тогда понял. Я ментов не особо люблю, но про тебя понял — ты нормальный человек. Помоги мне, Зверев!

— Чем я могу тебе помочь?