Пираты Миссисипи - Фридрих Герштеккер, Уильям Кингстон (1874)

– Вы очень добры, мистер Дэйтон. Мало кто из ваших собратий принял бы на себя такой труд. Желая доказать этим добрым людям, что я не сержусь на них и хочу жить с ними в мире, я пожертвую им даже целый бочонок, только прикажу вынести его туда, к ним… У меня тут женщины в доме, и я думаю, что самим этим джентльменам будет удобнее распить водку на чистом воздухе, чем стесняться присутствием дам.

– Прах побери! Водка! – проговорил человек со шрамом. – И вы дадите нам в самом деле целый бочонок?.. И согласитесь сказать, что сожалеете о случившемся?

– С удовольствием, – ответил Смарт, хотя на его губах заиграла презрительная усмешка. – Я предоставляю вам бочонок самой лучшей водки из моего погреба. Все ли джентльмены довольны?

– Довольны! Довольны! – закричала толпа. – И вправду подавайте водку сюда! Где женщины, там пьется уже не так свободно. Только не мешкайте, Смарт!

Через несколько минут плечистый негр с курчавыми волосами вынес громадный глиняный кувшин с водкой и несколько жестяных стаканов. Толпа расположилась для выпивки на откосе и шумела там до поздней ночи. Смарт, оставшись с Дэйтоном, благодарил его за оказанную им помощь.

– Я исполнил только свой гражданский долг, – возразил судья. – Одно гневное слово порождает часто большие несчастья, а решительный человек, если только умно возьмется за дело, может всегда руководить толпою.

– Не знаю, так ли это, – сказал Смарт, покачивая головой и глядя на речной откос. – Людьми, подобными этим, трудно управлять, будь то оружие или добрые речи. Это скоты, которым нечего терять, ничем не дорожат, кроме жизни, и ею готовы пожертвовать из-за всякого вздора. Во всяком случае, я рад, что дело так обошлось: не люблю я проливать кровь, да еще ради пустяков! Вы зайдете, доктор, ко мне?

– Нет, Смарт, мне некогда, но я попрошу вас к себе. Приходите, мне надо поговорить кой о чем с вами.

– А если эти люди воротятся?..

– Не думаю. Они грубы, дерзки, скоры на руку, но я не считаю их способными на обдуманное злодейство. Они хотели поджечь ваш дом в минуту гнева, но теперь злоба их улеглась, и они не захотят вредить вам.

– Тем лучше! Но мой негр все же посторожит здесь без меня. Где бы я ни был в городе, я услышу его рожок в случае надобности. Я буду у вас через полчаса.

Мистер Дэйтон ушел, а Смарт воротился домой, где его ожидал неприятный прием. Мистрис Смарт была в самом отвратительном расположении духа. Сцены, происходившие перед гостиницей, а также то, что ей пришлось хлопотать без отдыха целый день, вывели ее из себя. Она была не из числа тех женщин, которые переносят неприятности молча, и чувствовала потребность излить на кого-нибудь свою досаду. Заслышав шаги мужа, она сдвинула на затылок шляпу, защищавшую ее от огня очага, подбоченилась и встретила своего супруга:

– Ну, что хорошего изволили совершить сегодня? Ведь стоит мне только отвернуться, как случается беда! Не может произойти на свете глупости, в которую не постарался бы всунуть своего носа мистер Смарт!

– Мистрис Смарт, – ответил трактирщик, бывший в хорошем настроении, – я спас сегодня жизнь человеку и полагаю…

– Спас жизнь человеку! Это к чему вам спасать-то? О чужих жизнях заботится! Вы подумали бы лучше о жене. Вам дела нет до того, как она работает, мучается. Вы выбрасываете за окно бочки прекрасной водки, как будто она так и валяется на улице!

– И я полагаю, – докончил свою фразу Смарт совершенно спокойно и как бы вовсе не слыша гневной речи жены, – я полагаю, что заплатил за нее не слишком дорого.

– А я вам скажу, – вскричала трактирщица, выведенная из себя, – я вам скажу, что вы человек бесчувственный! Вы не жалеете собственной плоти и крови! Наш Филипп уже подрастает, но вам до этого дела нет, вы ведете дела к разорению, и когда бедный мальчик достигнет совершеннолетия, ему некуда будет голову приклонить! Вы изверг, а не отец!