– А почему нет? Ты же не думаешь, что это недоразумение испортит то, что зародились между нами. Вчера ночью… – Он попытался выразить, насколько восхитительна была вчерашняя ночь. – Это было…

– Все закончилось! – Она отошла в сторону. – Маркус, я разделила с тобой ложе, потому что люблю тебя. Потому что хотела провести последнюю ночь с тобой, прежде чем отдать руку и сердце мистеру Томпсону. Это была всего одна-единственная ночь.

Он от удивления открыл рот. Нахмурился. Ему даже пришлось напомнить себе, что нужно дышать. Ему хотелось говорить, как-то выплеснуть свой гнев, но он смог выдавить только испуганное восклицание:

– Мистеру Томпсону!

– Да. Он добрый, умный – и будет мне хорошим мужем. Он пообещал просить моей руки и сердца, и я намерена принять предложение.

У Маркуса в голове все перемешалось.

– Но ты любишь меня!

– Да, тебя. Но замуж выйду за мистера Томпсона.

– Но ты только что… – Он не смог произнести это вслух, лишь молча указал на скомканную постель. – Ты любишь меня! – Маркус нахмурился. Не это он хотел сказать, но мысленно продолжал возвращаться к одному и тому же. – Ты любишь меня?

– Да.

Он шагнул вперед, злость обжигала разум.

– Ты любишь меня! – еще раз повторил он. Язык заплетался. – Меня!..

– Ты уже говорил это! – воскликнула Фантина, явно сердясь на то, что он не может выразиться яснее.

– Но я никогда не думал, что ты меня полюбишь. Я не думал…

– А я люблю. – Ее явно не радовал этот факт.

Он шагнул к ней, его переполняла радость.

– Мне кажется… мне кажется, это чудесно!

– Еще бы! – отрезала она. – Ты же мужчина!

Она бы не позволила себя обнять, но и в стороне он оставаться не мог. Поэтому он развел руками и навис над ней.

– Ты не можешь выйти замуж за мистера Томпсона, – решительно заявил Маркус. – Не можешь, если действительно любишь меня.

Она прикусила губу, и на короткое мгновение он увидел все страхи и неуверенность, которые ее преследовали. Но потом все уступило место решимости, которую ему еще не доводилось наблюдать.

– Маркус, пойми. Я люблю тебя. И всегда буду любить, воспоминания об этой ночи с тобой я сохраню на всю жизнь. Но я выйду замуж за мистера Томпсона, и ты никак не сможешь этому помешать.

Он покачал головой.

– Не понимаю.

– Неужели? Вспомни о женщинах своего круга, они постоянно выходят замуж ради положения.

– Еще как выходят! – отрезал он, чувствуя, как злость застит разум. – Но ты же не одна из них.

Фантина подняла голову, глаза ее блестели, и Маркус понял, что сказал глупость.

– Как раз наоборот, – ледяным тоном заявила она. – Теперь я одна из них. Или стану такой же, как только выйду замуж за мистера Томпсона.

– Я запрещаю!

Она в ответ только засмеялась, и ему внезапно захотелось на нее наброситься, встряхнуть, даже ударить. Но не кулаком. Он решил ударить по ее самомнению, уверенный, что сможет разрушить его одним-единственным вопросом:

– А если ты носишь моего ребенка?

Она покачала головой.

– Я предприняла меры, чтобы этого не случилось.

– Какие меры? – взорвался Маркус.

Фантина пожала плечами.

– Не важно. Ребенка нет. И не будет. По крайней мере, от тебя.

Она так решительно об этом заявила, как будто констатировала факт, и ему пришлось поверить ей на слово. Однако разум не принимал отказа. Еще секунду назад Маркус не думал ни о каком ребенке, но теперь мысль о том, что она никогда не будет носить его дитя, буквально взбесила его. Нет, он даже представить не мог, что когда-нибудь она будет носить ребенка Эдварда…

– Ты не можешь выйти за Эдварда!

Она вздернула подбородок.

– А то в тюрьму меня посадишь?

– Нет, конечно…

– Прилюдно обесчестишь или будешь отрицать, что вообще меня знаешь?

– Нет!

– В таком случае тебе не остановить меня. – Фантина отвернулась и стала одеваться.