– Это было бы величайшим наслаждением, моя дорогая. Однако все, чего я хочу, это просто смотреть на вас. – Он вышел из-за стула и подошел к ванне. – Может, помыть вам спину?

– Это извращение.

– Быть чистой? Не думаю.

– Вы прекрасно знаете, что я имела в виду, Картер.

Он пристально посмотрел на нее.

– Мой подарок вам – эта ванна. Ваш подарок мне – доставить мне удовольствие смотреть на вас в ней.

– Вы все свои подарки дарите с условием?

– Без исключения.

Ее брови сошлись в суровую линию, когда она изучающе вглядывалась ему в лицо, словно взвешивая его слова. Они были похожи на правду. Опыт показывал, что подарки редко делают, не ожидая своего рода возмещения.

Картер опустился коленями на ковер. Протянув руку, ласково погладил ее пальцы, крепко вцепившиеся в край ванны.

– Вы отлично знаете, что я уйду, если станете упрямиться. Но думаю, будет лучше, если я останусь.

– Лучше – для кого?

– Для нас обоих. Но главным образом для вас. – Он продолжал нежно поглаживать ее пальцы, пока не услышал медленный продолжительный вздох.

– Вы можете остаться, но ненадолго. Предполагалось, что ванна поможет мне расслабиться.

– Так и будет.

– Нет, если вы продолжите стоять здесь и пялиться на меня, – проворчала Доротея.

Он ничего не сказал в ответ. Она сидела так неподвижно, что вода в ванне была зеркально гладкой. Затем внезапно задвигалась, энергично и целеустремленно. Как будто твердо решила не позволить ему испортить ей купание.

Ее упорство вызвало у Картера улыбку. Что так отличает ее от других женщин? Новизна их взаимоотношений? Тот факт, что ему приходится так тяжело трудиться, чтобы завоевать ее доверие и добиться своего? А ведь она его жена! Женщина, от которой он имеет право требовать близости.

Но Картер обнаружил, что не хочет жену, которая просто будет исполнять свой супружеский долг. Он хотел пылкую, жаждущую, сгорающую от страсти женщину в своей постели. И знал, что Доротея может быть такой.

Пряди золотистых волос выбились из пучка, который она соорудила на затылке. Струясь по щеке, светлые локоны придавали ей возбуждающе растрепанный вид. Картеру страшно хотелось зарыться пальцами в их шелковистую мягкость, но он не решился, опасаясь, что она выставит его из комнаты.

В волнении Доротея отпустила полотенце, которым прикрывала грудь, и оно, покачиваясь, плавало посреди ванны. Картер некоторое время наблюдал за ним, но тут Доротея подхватила намокшую ткань и отжала. Теперь ее тело было совершенно открыто. Чистая вода позволяла отчетливо видеть восхитительные медового цвета завитки между ее стройными длинными ногами. Он поерзал в ставших чересчур тесными бриджах. Возможно, это была не такая уж удачная идея.

– Могу я попросить поцелуй? – спросил Картер.

– Поцелуй?

Все еще стоя на коленях, он наклонился вперед и коснулся губами ее теплой влажной кожи на шее. Доротея непроизвольно откинула голову, и он переместил губы к мочке уха. Дыхание ее участилось, и слабый стон вырвался из горла. Картер едва сдержался при этом чувственном звуке.

– Только один поцелуй, моя радость, – хрипло произнес он. – Один крошечный поцелуй.

Доротея снова застонала и повернулась к нему лицом. Сжав ладонями ее голову, он прильнул губами к губам. Затем язык его игриво проник к ней в рот. Со стоном она вцепилась пальцами ему в запястья, притягивая ближе. Картер крепко держал ее, изо всех сил стараясь сохранять выдержку и не отклоняться от своего плана медленного обольщения, хотя в данный момент этот план казался ему в высшей степени идиотским.