Надо убрать труп - Картер Браун (1973)

— Так вы сказали, это вопрос жизни и смерти? — пропустив мимо ушей ее слова, неопределенно хмыкнул я.

— Будет лучше, если вы войдете, — оглянувшись, быстро проговорила она. — Не будем рисковать, оставаясь на пороге дома. Нас могут изнасиловать, причем обоих сразу!

Вряд ли стоило придумывать какой-либо остроумный ответ на такое умопомрачительное заявление, и я предпочел войти вслед за хозяйкой в дом. Дверь за моей спиной быстро захлопнулась, и весь сложный ритуал запирания бесчисленных замков был повторен. Шанни провела меня в гостиную. По пути я не мог отвести глаз от двух округлых половинок, которые, подрагивая при каждом шаге, словно зрелый плод, так и просились в руки. Было бы забавно снять с нее все, подумал я игриво, и заставить пробежаться по дюнам.

Гостиная, куда она меня привела, была обставлена в стиле позднего скандинавского модерна, и я едва не столкнулся с мобилем[1]. Однако мне все же удалось не получить удар по физиономии от этой скульптуры, отдаленно напоминавшей гроздь серебряных бананов. За окном простиралось безоблачное небо, а взглянув вниз, можно было увидеть Ист-Ривер.

— Присаживайтесь, мистер Бойд, — радушно пригласила блондинка.

Я уселся на неопределенной формы диван. Хозяйка же предпочла устроиться напротив меня в кресле, на первый взгляд напоминавшем детскую колыбель. В воздухе повисла неловкая пауза. Нахальная блондинка использовала ее, чтобы продолжить бесцеремонное разглядывание моей персоны, причем длилось это довольно долго. Наконец я не выдержал.

— Неужели все так плохо? — спросил я с наигранным сочувствием.

— Как вы сказали? — Блондинка вздрогнула и оторвала от меня взгляд.

— Мое лицо, — ухмыльнулся я. — Наверное, с ним что-то произошло, причем совершенно ужасное, и вы ломаете голову, как мне об этом сообщить поделикатнее.

— А, понятно. — Женщина облегченно вздохнула. — Прошу прощения, просто я пыталась уловить исходящие от вас потоки биочастиц. Ведь биополе каждого человека может рассказать о многом, вы согласны?

— И что же вам удалось уловить? — поинтересовался я.

— Ничего, кроме обычной похоти. — Она изменила позу, и черный шелк на груди туго натянулся. — Еще чувствуются, пожалуй, жалкие остатки чего-то вроде рудиментарного разума. Но они почти полностью сублимированы первобытным сексуальным инстинктом. — Хозяйка дома взглянула на меня с видимым интересом. — Кстати, а вы, ну чисто случайно, не тот ли самый тип, что гнусно обманул мою приятельницу, выдав себя за ее отца?

— Хотите пригласить меня перебраться на коврик у входной двери? — с усмешкой предположил я. — Лично для меня изнасилование теряет всю свою прелесть, если я занимаюсь этим где-нибудь в другом месте.

— По-моему, в первобытном сексуальном инстинкте нет ничего плохого, — нисколько не смутившись, пробормотала она. — Надо только следить, чтобы он не превратился в некую секс-манию. Для этого необходимо время от времени думать и о других вещах. Кстати, вот вы, к примеру, с того самого момента, как вошли в мой дом, не можете уже думать ни о чем, кроме моего тела, ведь правда?

— Вы забыли о коврике у входа, — деликатно кашлянул я.

— Ну вот, я и говорю. А почему бы вам, скажем, для разнообразия не подумать о моем образе мыслей?

— Рад бы, да только не знаю, с чего начать! — ухмыльнулся я.

— Вообще-то я ничего не имею против мужчин с сильным половым влечением, — призналась Шанни. — Но вот как раз сейчас мне очень пригодился бы человек, который умеет еще и думать.

— У меня возникла идея, — объявил я. — Почему бы вам не остаться здесь и не заняться медитацией, а я вернусь к себе в офис. Мы просто сделаем вид, что нашей с вами встречи не было.

— Кажется, я не совсем верно истолковала ваши стремления, — произнесла хозяйка дома голосом кающейся грешницы. — Вернемся к делу.

— К тому самому, которое вы назвали вопросом жизни и смерти? — с интересом пробормотал я.