Ракета и Грут спасают Вселенную - Дэн Абнетт (2014)

Но я отклоняюсь от темы (уже слышу, как ты восклицаешь «как всегда!»). Одним словом, место тут оживленное. Маленький кораблик вроде курьера корпорации «Таймли» легко может здесь затеряться и остаться никем не замеченным. На Альфе Ц расположена штаб-квартира «Таймли», а также значительная часть фабрик и центров упаковки товаров (я говорю «значительная», но это преуменьшение – центры упаковки товаров занимают почти шестьдесят один процент поверхности планеты). Таким образом, около трети ежедневного планетарного траффика составляют принадлежащие «Таймли» суда – корабли службы доставки грузов, личный транспорт сотрудников и деловых партнеров, а также корабли, возящие туристов на экскурсии по штаб-квартире.

Так вот, в этот оживленный день – такой же, как и любой другой – к возвышающемуся над землей зданию штаб-квартиры «Таймли» подлетает маленький курьерский кораблик. Солнце уже садится над необъятным мегаполисом, его тускнеющие лучи отражаются в миллиардах окон небоскребов, каждый из которых сам по себе – отдельный город.

Этот маленький и угловатый курьерский корабль прошел все процедуры регистрации бюро контроля за орбитальным траффиком. На бортах у него – логотипы «Таймли». Согласно декларации, он везет сорок восемь тонн свежих зунков для корпоративного бара на семь тысяч шестом этаже.

Все это ложь.

На самом деле это ксандарианский патрульный корабль, замаскированный с помощью ринебийского маскировочного устройства.

Принцип действия слигских маскировщиков таков: человек или существо видит то, что ожидает увидеть. Устройство создает ауру неприметности, которая псионически воздействует на органы восприятия наблюдателя, определяет, что наблюдатель ожидает увидеть, и усиливает этот образ в его мозгу. Это работает даже с искусственными квантовыми и полуразумными системами, только вместо образов устройство отправляет пустые данные.

Мы садимся на верхней посадочной платформе 3447 штаб-квартиры «Таймли». Мы – обычный корабль службы доставки, никто не обращает на нас внимания. С чего бы им обращать внимание на обыкновенное пошарпанное курьерское суденышко?

Они видят то, что ожидают увидеть – побитый грузовой контейнер, потертые корпоративные логотипы и слегка помятую от постоянного открытия и закрытия («тук-тук, получите-распишитесь») дверцу кокпита.

Ракета сидит в кресле пилота, похрустывая своими пугающе человеческими пальцами и ухмыляется.

– Зашли прямо через парадный вход. Пип нас не подвел, – говорит он.

Этот Пип – тролль, или кто он там – действительно не подвел, но два дня после нашего поспешного бегства с Аджуфара не прошли гладко и были полны событий.

Во-первых – пусть это и не столь значимо, сколь другие события, – я начал петь.

В основном популярные мелодии, или, как говорит молодежь, «поп-музыку» самых различных культур. Бит-хиты, баллады, сентиментальные песенки о несчастной любви, хиты лидеров чартов и исполнителей-однодневок, проверенную временем классику, немного з’нокского трэш-кранча, немного лаксидазианского игривого панка, чуть-чуть мекканского индастриала, чуть-чуть акантианской легкой музыки, избранные песни в стиле кантри Западного галактического рукава (включая бессмертную «Я всего лишь белый карлик, но когда-нибудь стану твоим красным гигантом»), немного маклуанского браш-метала, каликлакийского «щелк-щелк», мефитизоидской танцевальной музыки, нимерианского рыковоя, а также зен-воберианского фрот-рока (в том числе «Истерическую ингу-бингу» Гамаганского квинтета).

Шестьдесят восемь раз меня просили заткнуться. Все, включая Грута и наш летательный аппарат.

Как я понимаю, пение – следствие моей грустной встречи с Регистратором 336 на Аджуфаре. Живые образы ее удивительных космических странствий хранятся в моей голове, а вот песни, которые она играла в «Пандубанди» и которые я скачал вместе с ее воспоминаниями, постоянно лезут наружу.