Чтец - Трейси Чи (2016)

Но был и другой револьвер, и он пока оставался в кобуре, высунув из нее лишь свою черную рукоять.

Высоко подняв голову, капитан Кэт вышла из лазарета с таким достоинством, которое только могла ей позволить ее слабость. Команда расступилась, давая ей проход. Когда она поднималась по ступеням на палубу, многие склонили головы. В лунном свете Кэт уже выглядела как труп с черными кругами, засасывающими глаза. Отвергнув помощь, она сама взобралась на рею и, раскачиваясь на ветру, зацепилась за ванты.

– Вы уверены? – спросил Рид.

Хрупкая, но гордая, Кэт держалась за канат руками в грубых мозолях.

– Уверена, – кивнула она.

Рид поднял свой револьвер и взвел курок. Звук был такой, словно молотом ударили по наковальне.

– Последние слова? – проговорил он.

Капитан Кэт посмотрела на него. Перед лицом собственной смерти, среди плеска волн, на фоне распростертого над ней черного одеяла ночного неба капитан Кэт вдруг стала словно бы выше и крупнее. Голос ее зазвучал подобно колоколу:

– Может быть, люди и запомнят тебя, Кэннек Рид, – сказала она, глядя по очереди на всех членов команды корабля и остановившись напоследок на Кэми, который заерзал под ее взглядом. – Но кто будет помнить твою команду, Рид?

Рид нажал на спуск.

Вспышка и грохот выстрела. Капитан Кэт сорвалась с реи и полетела вниз; руки и ноги нелепо болтались в полете, а волосы струились позади. С плеском тело упало в воду. Катарина Стиллз, дочь Хендрика Стиллза, Исследователя Южных морей, последний капитан «Семи Колоколов», исчезла в пучине.

Но ее слова остались. Микс уже повторял их про себя, не сводя глаз с того места, где только что стояла Кэт. И Рид навсегда запомнил эти слова.

Кто будет помнить твою команду?

Глава 15

Обман

Восточные районы Эпидрама представляли собой нагромождение лачуг, стоящих по сторонам забитых старыми ловушками для омаров улочек, над которыми, ко всему прочему, еще и трепыхалось развешанное на веревках мокрое белье. Как в большинстве портовых городов, дороги, ближе всего подходившие к морю, были покрыты деревянными настилами, которые здесь, однако, местами прогнили. От домов деревянные мостовые были отделены сточными канавами, по которым текли ручьи грязной вонючей жижи, несшей остатки гниющей еды и прочую дрянь.

Сефия и Стрелец осторожно пробирались по улицам, пытаясь на столбах или над дверями найти символ из книги, но его нигде не было. Ранним утром Хэтчет и его люди вошли в пригород Эпидрама и бесследно растворились в нем.

– Я уверена, они прошли этой дорогой, – сказала Сефия и сердито помотала головой. – Но я не умею искать следы на городских улицах.

Уже открылись некоторые заведения, их хозяева вынесли на улицу столы и раскрыли над окнами полосатые тенты. Чуть дальше по улице человек, сидя под тентом, попыхивал трубкой, выпуская из своей жесткой бороды кольца сладко пахнущего дыма. Человек сидел среди кучи маленьких аптекарских ящичков, откуда периодически доставал щепотку-другую курительной травки.

Когда Сефия ступила на деревянную мостовую, шум, производимый ею, заставил ее поморщиться. Башмаки скрипели, мешок грохотал. Все, что она делала, было слишком громко и заметно.

В тени под одним из тентов Сефия заметила неясные фигуры сидевших в креслах-качалках пятерых пожилых людей, тощих, словно скелеты, и зябко поежилась – ее не оставляло неуютное чувство, что за ними следят. Стрелец шел за ней, внимательно отслеживая углы и крыши домов, мимо которых они пробирались.

Не успели они дойти до ближайшего перекрестка, как из боковой улочки вышла знакомая фигура. Подошвы ботинок вышедшего были покрыты землей, а на краях его длинного камзола виднелись следы пыли. У него была рыжая борода и седые волосы.

Сефия затащила Стрельца за какие-то стоящие на обочине ящики.

– Это человек Хэтчета, – прошептала она, показав на бородача.