Марки королевы Виктории - Мейтланд Барри (2008)

Ну так вот: как-то раз мне позвонил некий субъект и сказал, что представляет интересы человека, который хотел бы воспользоваться моими услугами по установлению аутентичности марок. Я выразил готовность ему в этом содействовать и спросил, кто меня ему рекомендовал. Он ответил – мистер Рафаэль. Как вы понимаете, это вызвало у меня некоторое удивление. Потом он назвал еще пару имен, в частности Пикеринга и Старлинга, а также упомянул о «Шалонских головках». Это – и то, как он это говорил, – меня испугало. Выходило, что он знает, чем я занимаюсь, и платой за его молчание является сотрудничество с моей стороны и конфиденциальность относительно дела его клиента.

В конце прошлой недели – по-моему, это произошло в пятницу – он снова со мной связался и спросил, были ли у меня в последнее время какие-нибудь общие дела с мистером Старлингом. Меня это удивило, поскольку я как раз в это утро разговаривал с вами и мистером Старлингом о третьем послании с требованиями выкупа, а также о возможности изготовления копии канадского пакета. Я передал звонившему кое-какие подробности разговора, и это очень его заинтересовало. Он стал настаивать на личной встрече, и мы встретились в тот же вечер в Гайд-парке – в указанном им месте.

При встрече он попросил меня снова рассказать об этом разговоре во всех подробностях. Этот человек как личность особого впечатления на меня не произвел, тем не менее он очень меня пугал, поскольку слишком много знал обо мне и моих делах с Пикерингом.

– Как его звали?

– Он сказал мне, чтобы я называл его Ронни, а также дал мне номер своего мобильного телефона. – Уэверли вынул из кармана бумажник, и извлек из него карточку с записанным от руки номером. – Пока мы разговаривали, зазвонил его мобильный, и он передал мой рассказ звонившему. В конце разговора Ронни сказал мне, что на следующий день его клиенту понадобятся мои услуги по установлению аутентичности особой марки. И я вдруг понял, что он говорит о знаменитом канадском пакете и эти люди и являются похитителями Евы. – Уэверли покачал головой. – Должен вам сказать, открытие вызвало у меня ужас. Мой собеседник это заметил и начал мне угрожать. Сказал, что его клиент не задумываясь меня убьет, если я откажусь проводить экспертизу, что-нибудь с ней напутаю или проговорюсь кому-нибудь об этом. Как видите, выбора у меня не оставалось. Я был вынужден с ними сотрудничать.

Уэверли сделал паузу, чтобы глотнуть воды из стоявшего перед ним стакана. Когда он подносил стакан ко рту, рука у него тряслась.

– Поздно вечером он снова мне позвонил. Я тогда находился в лаборатории отдела судебной экспертизы и пришел в ужас из-за того, что он связался со мной именно в этом месте. Он спросил у меня, как продвигается изготовление копии, и я сказал, что мы, похоже, успеем изготовить стоящую подделку к завтрашнему дню, как раз ко времени аукциона. После этого он сказал об имеющихся у него для меня двух инструкциях. Первая: я должен добиться того, чтобы копию не использовали, выразив сомнение в ее качестве на встрече, где будет обсуждаться вопрос о ее применении. Вторая, напугавшая меня еще больше, предлагала мне повлиять на главного инспектора Брока, с тем чтобы он взял копию себе, а в последний момент заменить конверт с копией на идентичный, но пустой. Когда я спросил его, зачем это надо, он сказал мне, что хочет представить все так, будто настоящую марку похитил Брок, чтобы направить полицию по ложному следу и снять всякие подозрения с него и его клиента.

– Это должен был быть именно главный инспектор Брок? – спросил Макларен.

– Да. Он – и никто другой.

– И за выполнение этих инструкций вам, конечно же, была предложена награда?

– Да, они… пообещали заплатить мне определенную сумму. Но при сложившихся обстоятельствах я ее так и не получил.

– Сколько вам обещали?

– Пятьдесят тысяч. После того как они продадут канадский пакет человеку, с которым у них договор.