Марки королевы Виктории - Мейтланд Барри (2008)

Вернувшись к большому дому, Кэти увидела на парковочной площадке перед входом темно-синий «мерседес». Когда она позвонила, дверь ей открыл Старлинг. Вид у него был бледный и утомленный.

– Кто-нибудь звонил? – спросила она.

Он покачал головой.

– Кроме моего финансового консультанта, никто, – сказал он. – Еле от него отделался. Думает, я все распродаю, потому что хочу перебраться на острова Карибского моря.

Старлинг провел ее в просторный холл, где находилась лестница, которая вела в помещения на втором этаже.

– Этот дом строился для одного кинопродюсера, – механически сказал Старлинг. Вероятно, он говорил эти слова уже тысячу раз.

– Это, должно быть, нравилось Еве, – сказала Кэти.

– Что? – переспросил Старлинг. Он, казалось, ее не слышал.

– Я хочу сказать, что это согласуется с ее интересом к кинематографу.

– Ах вот вы о чем… Нет, английское кино и его деятели никакого интереса для нее не представляют.

«Вы в этом уверены?» – подумала Кэти.

Когда они проходили мимо панельной двери, Старлинг остановился и распахнул ее. Перед глазами Кэти предстали кухня и маленькая смуглая женщина, работавшая за одним из столов. По ее коричневому сморщенному лицу текли слезы. Через некоторое время Кэти поняла причину – та чистила лук.

– Марианна! – сказал Старлинг, обращаясь к женщине. – Это мисс Колла – наша гостья. Она останется у нас на ночь. – Он говорил очень медленно, чуть ли не по слогам. – Будет спать в гостевой комнате, о'кей?

Марианна равнодушно посмотрела на Кэти мокрыми от слез глазами.

– О'кей.

Когда они повернулись, чтобы идти, Старлинг сказал:

– Она почти не говорит по-английски. Поэтому спрашивать ее о чем-либо бесполезно.

Старлинг провел Кэти в большую спальню, находившуюся на втором этаже. Хорошо и комфортно обставленная комната, как, впрочем, и все остальные помещения в доме. Обстановка, выдержанная в традиционном сельском стиле, разительно отличалась от сверхсовременного убранства лондонской квартиры. В стене спальни напротив двери имелось несколько створчатых окон, обрамленных занавесками с оборками из материи с цветочным орнаментом. Кэти подошла к окнам и, скользнув глазами по лужайке перед домом, обозрела открывшуюся ее взгляду панораму, во многом сходную с той, которую она видела с возвышенного места у пирамиды: поросшие лесом холмы и затянутый туманной дымкой горизонт. Дом был выстроен так, что человек со стороны и помыслить не мог, какой роскошный вид открывается из него, а между тем это было одной из причин, чтобы обосноваться на холме Хогз-Бэк (Спина Борова). Окружающая панорама во всем ее великолепии представала перед посетителем лишь тогда, когда он поднимался на второй этаж и оказывался в комнатах, окна которых, как и в этой спальне, выходили на юг. Кэти открыла одно из створчатых окон и, облокотившись на подоконник, стала изучать окружающий ландшафт, вдыхая запахи вечернего леса. При этом она думала о том, способен ли человек с культурными запросами, запертый в этой глуши, ограничиться общением с одним лишь Бунюэлем.

– Будьте как дома, – сказал Старлинг, стоявший у нее за спиной. Потом он повернулся и вышел бы из комнаты, если бы Кэти его не остановила.

– Мистер Старлинг! Я бы хотела взглянуть на комнату Евы.

Поначалу ей показалось, что Старлинг будет возражать, но он жестом предложил ей следовать за ним. Они вместе прошли в противоположный конец дома и оказались в такой же светлой спальне с выходившими на юг окнами. У стены стояла большая двуспальная кровать с четырьмя столбиками, а у окна помещались два кресла. В комнате находилась дверь, позволявшая пройти в ванную и гардеробную. Старлинг открыл еще одну дверь и продемонстрировал Кэти смежную со спальней маленькую гостиную. Там стояли софа и телевизор, рядом с ним грудой лежали видеокассеты.

– Я бы хотела все здесь осмотреть. Здесь и в спальне. Если вы, конечно, не возражаете, мистер Старлинг.