Марки королевы Виктории - Мейтланд Барри (2008)

Быть может, все дело в том, что после французской революции европейские монархи опасались тиражировать свои изображения в виде отделенных от туловища голов, дабы не внушать своим подданным опасных идей? Следует, однако, заметить, что к изображениям женских головок это почему-то не относилось. Но вернемся к мужским образам. Возможно, их игнорирование связано с тем, что правители мужского пола, как, равным образом, и их поданные, испытывали подсознательное неприятие того факта, что образы суверена на марках были, если так можно выразиться, рассчитаны только на одно употребление, после чего теряли всякую ценность. Это не говоря уже о том, что каждый случай использования по назначению подобного образа был связан, так сказать, со своего рода поцелуем или, если угодно, актом оральной экспансии по отношению к обратной стороне изображения суверена».

Кэти глотнула виски, чтобы справиться с овладевшим ею изумлением. Неудивительно, что Мелвилл выражал осторожные сомнения в авторстве Сэмми. Кэти даже засомневалась, что Сэмми вообще когда-либо читал эту книгу, не говоря уже о ее написании.

«Совершенно очевидно, что такого рода соображения не имели отношения к женским образам. Наоборот, существовала особая притягательность в воспроизведении подобных действий по отношению к „женским головкам удивительной красоты“. И вот в 1851 году наиболее влекущий и эротичный из всех женских образов явил себя в виде „Шалонской головки“.

Оригинальный портрет королевы Виктории, написанный Альфредом Эдвардом Шалоном, изображает слегка напуганную и потрясенную юную женщину восемнадцати лет от роду, недавно взошедшую на престол. На полотне ее фигура, затянутая в парадное платье, предстает в доминирующем окружении тяжелых драпировок и дворцовых архитектурных деталей, в которые она запакована словно в роскошный гигантский кокон. Все это создает атмосферу необычайной помпезности и торжественности, необходимую для придания авторитета и внушения уважения к особе, которая кажется слишком тонкой и хрупкой, чтобы возглавить столь грандиозное предприятие, как Британская империя.

Но когда появилась первая почтовая марка типа „Шалонская головка“, этот образ претерпел значительную трансформацию – во многих отношениях. В отличие от плоскостных портретов с профилями работы Вайона, традиционных и холодноватых, мы получили объемное, трехмерное изображение королевы, которая задумчиво смотрит прямо на нас. Демонстрируется лишь голова и обнаженные плечи женщины с шалонского портрета. Теперь, когда мантия, тяжелое парадное платье и прочий официальный антураж исчезли, мы даже можем позволить себе предположить, что, несмотря на надетые на ней драгоценности и корону, автор изначально писал свою натуру обнаженной.

Оригинальный портрет в большей или меньшей степени претерпел и другие, не столь очевидные изменения, связанные с вариантами воплощения „Шалонской головки“ на различных марках, относящихся к этому типу. Так, если на портрете кисти Шалона губы у королевы крепко сжаты, то на многих марках этого типа они раздвинуты в неуловимой призывной улыбке. Также на многих марках у королевы увеличены глаза, а ее чуть простоватые черты подверглись изменениям в сторону улучшения или даже идеализации. Кроме того, юношеская пухлость на оригинальном портрете уступила место более спелым, женственным формам на марках. В любом случае сексуальность имиджа всячески подчеркивалась и отображалась графически.

Шалонский образ никогда не использовался в собственно британских марках. Возможно, он был слишком откровенным для метрополии. Но в колониях империи он пользовался огромным успехом. Его продолжали тиражировать вплоть до конца восьмидесятых годов девятнадцатого века, когда реальной королеве Виктории перевалило за шестьдесят. Все это время жители Австралии и колоний Вест-Индии продолжали лизать образ восемнадцатилетней девушки, когда хотели наклеить марку на свое письмо».