Марки королевы Виктории - Мейтланд Барри (2008)

На следующее утро Марианна подала грандиозный завтрак из бекона, сосисок, яичницы и помидоров. Кушанья лежали на огромном блюде в центре обеденного стола. Обозрев с сердитым видом все эти продукты, которых хватило бы на дюжину едоков, Старлинг произнес:

– Пришлось сказать ей вчера… Она решила, что вы… – Он снова посмотрел на гору провизии в центре стола и поморщился. – Короче, она подумала, что я привез вас сюда в отсутствие Евы, чтобы…

– Она приняла меня за вашу любовницу? – Кэти видела, как он мучается, и решила прийти ему на помощь.

– Да. И тогда я рассказал ей про исчезновение Евы. И о том, что вы из полиции. Так уж вышло…

– И какова была ее реакция?

– Вы же видите? – Он указал на обильную еду. – Это ее способ справляться со стрессами. Сейчас, к примеру, она занята выпеканием хлеба. Преогромные, надо сказать, буханки печет. Это какое-то сумасшествие…

– По-моему, будет обидно, если ее старания пропадут зря. Вы не возражаете, если я воздам всему этому должное? Признаться, я здорово проголодалась…

– Угощайтесь…

– А вы?

Он покачал головой и повернулся к французскому окну. Но открыв балконную дверь, он не вышел на веранду, а достал пачку сигарет и закурил. Все его движения были скованными и медлительными, а рука слегка подрагивала.

– Я и не знала, что вы курите, – сказала Кэти, наполняя чашку из огромного кофейника.

– Бросил. Одиннадцать лет назад.

– Вы купили сигареты на обратном пути из аэропорта?

Вместо ответа Старлинг выпустил струйку сизого дыма к безоблачному голубому небу. Он не захотел ничего объяснять, и давить на него Кэти не стала. Со стороны кухни до них донесся громкий стук и хряск. Казалось, Марианна рубит топором на куски целую говяжью тушу.

В десять пятнадцать, когда Кэти уже подумывала об отъезде, со стороны подъездной дорожки послышался стрекот мотоциклетного мотора. Потом зазвонил дверной звонок, и Старлинг отправился открывать. Кэти последовала за ним. Затянутый в черную кожу курьер с ярко-желтым шлемом на голове вытащил из висевшей на груди сумки конверт. Он передал его Старлингу вместе с металлическим пюпитром с квитанцией, где Старлингу следовало расписаться. Когда Старлинг поставил свою подпись, курьер хотел было вернуться к своему мотоциклу, но Кэти его остановила.

– Задержитесь, – сказала она. – Кто отправитель?

– Все нормально, – прозвучал у нее из-за спины голос Старлинга. – Это от «Кабота». На конверте их логотип. Должно быть, прислали мне очередную порцию бумаг на подпись.

– Надо, черт возьми, привязывать своих собак, – сказал курьер, опасливо оглядываясь.

– Каких собак? У нас их нет.

– Правда? В таком случае лежавшую у ворот посылку изодрала стая голодных волков…

Кэти бросила взгляд на въезд и увидела клочки рваной бумаги, раскиданные у ворот и вдоль аллеи.

– Странно, – пробормотала она.

Стоявший у нее за спиной Старлинг вскричал:

– Боже!.. Что это?

Кэти повернулась и увидела, что Старлинг уже вскрыл фирменную упаковку курьерской службы и лежавший внутри конверт, бросил все это на пол и теперь держал в левой руке несколько полосок резаной бумаги, а в правой – бумажный лист с печатными буквами – как в посланиях с требованиями выкупа.

– «Это сильно меня разозлило, Сэмми», – прочитал Старлинг, произнеся слова речитативом и на высокой ноте.

Некоторое время он с ужасом во взгляде созерцал то резаную бумагу, то бумажный лист с коротким посланием, потом повернулся к Кэти:

– Что это значит?

Кэти подошла к нему, взяла из левой руки бумажные полоски и поняла, что это изрезанный на куски драгоценный канадский пакет.