Марки королевы Виктории - Мейтланд Барри (2008)

– Ну, пройдя в школе стадию инициации, вы начинаете понимать, что марок на свете великое множество и собрать их все вряд ли возможно. По этой причине вы приходите к мысли о необходимости специализации. Возможно, офис вашего отца имеет подразделение в Германии и отец сохраняет для вас конверты от деловых писем. И вы начинаете специализироваться на марках этой страны. Или вы можете собирать марки по определенной тематике. Скажем, марки с изображением бабочек, или портретами астронавтов, или что-то в этом роде. Я лично никогда не видел в этом особого смысла, но в наши дни эта идея очень популярна. Моя коллекция основана еще моим отцом, а он сосредоточил все свое внимание на королеве Виктории… ну я и продолжил это. Я… – Он сделал паузу. – Мне надо кое-что вам показать, чтобы вы поняли историю о красненьких за пенни. – Он поднялся на ноги, ненадолго куда-то вышел и вернулся с толстым альбомом в руках.

Положив альбом на подоконник, раскрыл его на первой странице. К бумажному листу с едва заметным сетчатым узором были прикреплены шесть идентичных, простых на вид, черных марок.

– Черные номиналом в пенни? – спросила Кэти.

– Коли вы так говорите, значит, действительно кое-что знаете о марках. Вот эта принадлежала моему отцу, а эту он подарил мне на день рождения, когда мне исполнилось одиннадцать. Я до сих пор помню тот торжественный для меня момент, когда стал полноправным обладателем своей собственной черной марки номиналом в пенни…

– Это своего рода культовый предмет, не так ли? – спросила Кэти. – Эти черненькие за пенни?

– Совершенно верно. Потому что они были первые. Их в общей сложности напечатали семьдесят миллионов в течение 1840-го и в начале 1841 годов, когда цвет изменили на красный, но большинство из них затерялись или были уничтожены. Прошло довольно много времени, прежде чем люди додумались до того, что марки можно коллекционировать.

– Но разве одной не достаточно? – спросила Кэти. – Зачем вам больше, если все они одинаковые?

– А затем, что он помешанный, – сердито сказала Хелен. – Помешался на марках, и ничего не может с собой поделать.

Он энергично замотал головой:

– То-то и оно, что они не одинаковые. Металлические пластины с выгравированным на них рисунком, с которых печатались марки, имели-таки некоторые отличия. К примеру, вот эта марка напечатана с пластины номер шесть, а эта – с пластины один-А. – Тоби Фицпатрик с каждой минутой становился все более оживленным и говорливым, четче формулировал свои мысли.

– Тем не менее все они считаются черными марками номиналом в пенни?

– Да. И это предоставляет дополнительную возможность для специализации. Вы можете посвятить себя коллекционированию всех вариантов и типов одной марки или группы марок.

– И после этого некоторые люди еще позволяют себе утверждать, что выращивать цветы – скучно, – сказала Хелен. Она попыталась пошутить, но неудачно – из-за напряжения, сквозившего в ее голосе.

Тоби перевернул несколько плотных страничек альбома, продемонстрировав Кэти три листа с марками, имевшими аналогичный с предыдущими знаками почтовой оплаты дизайн и номинал, но глубокого красно-коричневого цвета. Все марки выглядели абсолютно одинаково, за исключением почтового штемпеля.

– Вот красненькие за пенни, использовавшиеся между 1858 и 1879 годами. Их найти куда легче.

– И сколько у вас таких марок?

– Сто пятьдесят штук. – Он вынул из кармана увеличительное стекло и протянул Кэти. – Вот, взгляните на орнамент в правой стороне марки.

Она взглянула и даже ухитрилась рассмотреть крохотные цифры 1, 7 и 1, вплетенные в завитки орнамента.

– Пластина сто семьдесят один. Как я уже говорил, все они отличаются друг от друга.

– Тут у вас пропуск, – сказала Кэти, указав на пустое место между марками на первом листе с красненькими.

– Да, мне удалось раздобыть оттиски со всех пластин, кроме семьдесят седьмого номера.

– Это раритет, не так ли?