Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910–1918 - Джордж Бьюкенен

Личность князя Фердинанда так затмевала все остальные, что я не счел нужным писать о его министрах, с которыми мне приходилось вести дела, поскольку они, по большей части, были марионетками, которых он дергал за нитки. Было, однако, несколько исключений из этого правила, и среди них можно упомянуть господина Петкова и господина Станчова – к обоим я испытывал глубокое искреннее уважение. Первый был выдающейся личностью. Сын крестьянина, в начале своей жизни он был революционером и близким другом Стамболова. Во время русофильской реакции, последовавшей за убийством последнего, он проводил в прессе ожесточенную кампанию против князя, однако в 1899 году помирился с ним. В итоге он стал премьер-министром. Это был самый честный и патриотичный из всех болгарских государственных деятелей и один из немногих, кто решался перед лицом монарха открыто высказывать свои взгляды. К несчастью для его отечества, в 1907 году его убили. Господин Станчов, напротив, был высокообразованным человеком, который последовательно служил дипломатическим представителем в Будапеште, Вене и Санкт-Петербурге и чьи взгляды были гораздо шире и космополитичнее, чем у большинства его соотечественников. Когда он был министром иностранных дел, между нами сложились самые сердечные взаимоотношения, и в значительной степени благодаря его усилиям по примирению позиций переговоры о заключении торгового соглашения, которые я вел, завершились благополучно. Впоследствии он был назначен представителем Болгарии в Париже, и после начала мировой войны он имел мужество предостеречь царя Фердинанда от рокового шага, который тот собирался предпринять. Из-за своих высказываний он лишился милости царя, до этого всегда ему благоволившего, и попал в опалу. Его назначение болгарским представителем в Лондоне предоставило мне желанную возможность возобновить нашу старую дружбу.

Когда я покидал Софию в конце мая 1909 года, представители почти всех партий так много говорили мне о симпатии к моей стране и благодарности за услуги, оказанные Болгарии британским правительством во время недавнего кризиса, что, если бы мне сказали, что меньше чем через десять лет Болгария будет воевать с Великобританией, я бы не поверил, что такое возможно. Вина за события, произошедшие в последующие годы, в какой-то мере лежит на дипломатии стран Антанты, и позднее я намерен это показать.

По приезде в Лондон я получил аудиенцию у короля Эдуарда, чтобы приложиться к руке монарха в знак принятия моего назначения в Гаагу. Его величество в весьма лестных для меня выражениях отозвался о моей работе в Софии и вручил мне Большой рыцарский крест ордена королевы Виктории. Впоследствии мне также пожаловали звание рыцаря-командора ордена Святых Михаила и Георгия[50] в знак признания моих заслуг перед британским правительством. Сэр Эдвард Грей дал высокую оценку моей деятельности в следующем официальном послании:

«Я бы хотел воспользоваться представившейся мне возможностью от лица британского правительства выразить вам признательность за то, как вы исполняли обязанности британского представителя в Софии, с момента вашего назначения в ноябре 1903 г., и наше полное одобрение той линии поведения, которой вы придерживались во время недавнего кризиса.

Ваши содержательные и компетентные донесения о происходящих там событиях оказали неоценимую помощь британскому правительству в его усилиях по поддержанию мира, и сдерживающее влияние, к которому вы в ряде случаев прибегали, в значительной степени способствовало достижению этой цели».