Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910–1918 - Джордж Бьюкенен

Поскольку Гаага находится так близко, что можно было пообедать в миссии, а завтракать уже в Лондоне, мы могли наносить краткие визиты нашим друзьям в Англии. Особенно мне запомнилась поездка на Донкастерские скачки в сентябре 1909 года, так как там я последний раз видел короля Эдуарда. Его величество послал за мной после окончания Леджера,[53] в котором его лошадь Минору проиграла, хотя и считалась безусловным фаворитом, и с благосклонным интересом, с которым он неизменно следил за моей карьерой, начал расспрашивать меня о нашей жизни в Гааге. Рассказав о том, как хорошо нам там живется, я заметил, что жизнь в голландской столице такая мирная и спокойная, что я опасаюсь проспать, подобно Рипу ван Винклю[54] из «Сонной долины», все оставшиеся годы своей дипломатической жизни. «Не надо так думать, – сказал его величество, улыбаясь. – Что-нибудь наверняка случится». И спустя всего несколько месяцев после его кончины событие, предсказанное королем Эдуардом, действительно произошло. Я получил от сэра Эдварда Грея следующее послание:

«Министерство иностранных дел.

16 июля, 1910.

Мой дорогой Бьюкенен, Сэр Артур Николсон переходит на работу в министерство иностранных дел, и поэтому пост в Санкт-Петербурге остается вакантным. Это место имеет для нас огромное значение, и, хотя у нас установились дружественные отношения с российским правительством, существует ряд вопросов, представляющих трудности для обеих сторон и требующих от посла в Петербурге большого искусства и такта.

На основании того, что мне известно, и того, что я слышал от людей, обладающих большим, чем у меня, опытом в дипломатической службе, я полагаю, что вы с успехом справитесь с этой должностью, и, если вы сочтете ее для себя подходящей, я буду очень рад рекомендовать вас на этот пост.

Искренне ваш Э.Грей».

Я никогда не осмеливался мечтать о таком важном посольстве и в письме, в котором я благодарил сэра Эдварда за такой знак доверия с его стороны, я мог только выразить надежду, что окажусь достойным такой чести и не разочарую его ожидания. К счастью, у меня было четыре месяца, в течение которых я мог разбираться в вопросах, с которыми мне предстояло иметь дело, поскольку лишь в конце ноября 1910 года я приложился к руке монарха, принимая свое назначение. Король Георг, испытывавший к императору Николаю II самые дружеские чувства, передал со мной множество посланий для его величества, и все время, пока я оставался на этом посту, он оказывал мне честь своим доверием и поддержкой.

Глава 8

1911

Отношения России с Австрией и Германией. – Мой первый разговор с императором Николаем II. – Потсдамское соглашение и его происхождение. – Персидский кризис. – Претензии России на расширение зоны ее морской юрисдикции. – Дело Поваже

Хотя, как отметил в своем письме сэр Эдвард Грей, между правительствами России и Великобритании установились самые дружественные отношения, их все еще омрачала тень прошлых разногласий и недоразумений. Еще были не забыты взаимные подозрения, с которыми эти страны следили за внешней политикой друг друга. Согласие между Россией и Англией установилось в 1907 году. Оно основывалось на довольно расплывчато сформулированном документе, который обязывал обе державы отстаивать территориальную целостность и независимость Персии и определял сферы интересов каждой из них в этой стране, не затрагивая их отношений в Европе. Непосредственной целью этого документа было не дать вопросу о Персии превратиться в яблоко раздора между ними, но, тем не менее, он позволил сблизить две страны и проложил дорогу к их сотрудничеству по европейским вопросам в будущем. В конце концов, он оказался гораздо более эффективным в установлении взаимопонимания – что выходило за рамки подписанного соглашения, – чем в примирении их конкурирующих интересов в Персии, которые вплоть до самого начала Великой войны[55] вызывали постоянные трения.