Герой - Уильям Сомерсет Моэм (1901)

– Любопытно, многие ли из нас могут прочитать «Гамлета», не зевая? – задумчиво спросил викарий.

– Я понимаю вашу мысль! – Глаза мистера Драйленда широко раскрылись. – Мы читаем «Печали сатаны», не отрываясь от книги. Я прочитал роман трижды, и всякий раз он потрясает меня. Мисс Корелли мстит им своим пером. Что ей до жалких нападок критиков, если ее ждет бессмертие? Утверждаю прямо и не стыжусь своего мнения: Мария Корелли так же гениальна, как и Уильям Шекспир. Мнение мое основано не на пустом месте, я знаю, о чем говорю. Убежден, что остроумием, юмором и богатством языка она ничуть не уступает ему.

– У мисс Корелли прекрасный язык, – поддержала его миссис Джексон. – Когда я читаю ее, мне кажется, будто я слышу псалмы.

– И вот что я хотел бы знать, – младший священник возвысил голос, – в какой пьесе Шекспира вы найдете такую галерею портретов, как в «Образцовом христианине»?

– Не забывайте и о том, – викарий назидательно поднял руку с устремленным к потолку указательным пальцем, – что ее произведения пронизаны глубокими религиозными чувствами, чего не найти в пьесах Шекспира. Каждая книга несет мощный моральный заряд. А ведь это предназначение беллетристики. У каждого писателя есть высшее призвание, да только не все понимают это. Они должны учить людей повиноваться власти, надеяться на лучшее, проявлять милосердие и смирение, другими словами, всем высшим добродетелям, каким учит и церковь. И теперь, когда так распространены атеизм, аморальность и скептицизм, мы не должны пренебрегать ничьей помощью.

– Как это верно! – воскликнула миссис Джексон.

– Если бы все писатели были такими же, как Мария Корелли, я с готовностью протянул бы им руку. Думаю, каждый христианин должен прочесть «Варавву». Этот роман позволяет нам совершенно по-новому взглянуть на Христа. Он объясняет эпизоды из Евангелия, как никто никогда не объяснял. Ни одна книга так не потрясала меня.

– Но все ее книги преследуют ту же цель! – воскликнула Мэри. – Они помогают мне становиться лучше и благороднее, чувствовать себя истинной христианкой.

– По-моему, она вульгарная богохульница, – тихо прошептала миссис Клибборн тем ровным тоном, каким говорят о погоде.

– Мама! – вскричала глубоко потрясенная Мэри, а другие собравшиеся негодующе зароптали.

Миссис Клибборн постоянно мучила дочь такой вот вопиющей бестактностью. Поразительно, но эта достойная дама не понимала, что мнение ее чрезвычайно глупо, поэтому продолжила, не сомневаясь в своей правоте:

– Я так и не смогла дочитать ни одной ее книги. Начала одну об электричестве, которую не поняла, потом взялась за другую, уже не помню, о чем, но что-то там было о постели из роз, и нашла это совершенно непристойным. Едва ли Мэри нужно читать такие книги, но нынче девушки, похоже, читают все подряд.

В комнате повисла тяжелая тишина, как обычно бывает, когда кто-то допускает ужасную faux pas[15]. Все неловко переглядывались: Мэри, стыдясь отсутствия вкуса у матери, опустила глаза. Но глупость миссис Клибборн давно уже стала притчей во языцех, так что злость быстро сменилась презрительными улыбками, а младший священник прервал затянувшуюся паузу громким смехом.

– Разумеется, вы знаете произведения Марии Корелли наизусть, капитан Парсонс? – спросил он, успокоившись.

– Боюсь, не читал ни одного.

– Не читали? – изумились присутствующие.

– Так я пришлю их вам в Примптон-Хаус, – пообещал мистер Драйленд. – У меня есть все. Нельзя считать себя образованным человеком, не прочитав Марию Корелли.

Последнюю фразу сочли заслуженным укором миссис Клибборн, и добрые люди многозначительно улыбнулись друг другу. Даже Мэри не удалось сохранить строгое выражение лица.