Русское влияние в Евразии. Геополитическая история от становления государства до времен Путина - Арно Леклерк (2014)

Через несколько лет после Хантингтона советник Джимми Картера Збигнев Бжезинский в книге «Великая шахматная доска. Господство Америки и ее стратегические императивы» склоняется к тому, что именно американская политика, позволившая ей сохранить гегемонию в мире, оставаясь «имперской республикой», способствовала победе США в холодной войне. «Великая шахматная доска» – это Евразия, где проживает ¾ населения земного шара и где сосредоточена бóльшая часть мировых природных ресурсов. Как и Спайкмен за полвека до него, он напоминает об опасности для стремящихся сохранить свое превосходство Соединенных Штатов появления государства или группы государств, которые смогли бы так или иначе установить на Евразийском континенте свое влияние. Западная Европа, где основными странами являются Франция и Германия, явно не намерена оспаривать главенство Соединенных Штатов, тогда как Россия, будучи одной из ведущих ядерных держав, обладательницей самой большой территории в мире и огромных ресурсов, особенно энергетических, сохранила потенциал, который однажды может позволить ей выйти на первый план, пройдя через 1990-е гг. – «самый мрачный период своей истории». Следовательно, надо ослабить Россию, лишив ее связей с постсоветскими государствами – ближним зарубежьем. Для достижения этой цели американские усилия должны быть сосредоточены на Украине, Азербайджане и мусульманской Средней Азии: следует наладить с ними связь, чтобы направлять их углеводороды на мировой рынок в обход России. Это приводит к формированию в то время достаточно понятной модели – оси Ташкент – Баку – Тбилиси – Киев; данный процесс сопряжен с различными рисками, но великолепно соответствует американской стратегии, направленной теперь не на сдерживание, а на вытеснение Российского государства в глубину континента. Бжезинский полагает, что в реализации этой программы американцы могут рассчитывать на своего верного союзника – Турцию, правда, сегодня это уже не столь очевидно. В равной степени он надеется на благоприятные изменения, которым может подвергнуться теократический иранский режим, – и вновь ожидания не оправдываются.