Справедливость. Как поступать правильно? - Майкл Сэндел (2013)

Чтобы часто есть лобстеров. Мне нравятся лобстеры. В конце концов, я чувствующее существо. Подумай-ка об этом. Вот почему я засиделся, размышляя о неуправляемых трамваях!

Вот пример того, что Кант назвал бы гетерономным решением, примером совершения какого-то действия ради чего-то еще, что нужно для чего-то еще и т. д. Когда мы действуем гетерономно, мы действуем ради целей, данных или заданных нам извне. Мы — не авторы преследуемых нами целей, а инструменты их достижения.

Выдвинутая Кантом концепция автономии резко противоречит подобным действиям и данному пониманию свободы действий. Когда мы действуем автономно, в соответствии с законом, который мы дали сами себе, мы делаем нечто ради этого нечто, которое является целью само по себе. Мы перестаем быть инструментами для достижения целей, заданных нам извне. Эта способность действовать автономно и есть то качество, которое придает человеческой жизни особое достоинство — думать. Оно подчеркивает разницу между личностями и вещами.

Для Канта уважение человеческого достоинства означает отношение к личностям как ценностям самим по себе. Вот почему неправильно использовать людей во имя всеобщего благополучия, как это делает утилитаризм. Сталкивание дородного человека на пути для остановки несущегося трамвая — это использование данного человека как средства и потому неуважение его как самостоятельной ценности. Просвещенный утилитарист вроде Милля может отказаться от сталкивания человека на пути в силу вторичных последствий, которые могут снизить пользу такого поступка в долгосрочной перспективе (скажем, люди вскоре начнут бояться стоять на мостах и т. д.). Но Кант сказал бы, что это — неправильная причина отказа от сталкивания человека с моста. Неправильная потому, что и в этом случае к потенциальной жертве относятся как к инструменту, предмету, средству достижения счастья других людей. Потенциальной жертве сохраняют жизнь, но не ради нее самой, а для того, чтобы другие люди без опаски могли ходить по мостам.

Это вызывает вопрос о том, что придает поступку моральную ценность. Ответ на этот вопрос уводит нас от выдвинутой Кантом особенно строгой концепции свобод и приводит к обоснованной им же и столь же требовательной концепции морали.

Что такое мораль? Поиск мотива

По Канту, моральная ценность поступка заключается не в возможных его последствиях, а в намерениях, в силу которых совершен поступок. Важен мотив, причем мотив должен быть определенного рода. Правильный поступок надо совершать потому, что он правилен, а не в силу какого-то скрытого мотива или ради какой-то цели, и только эта мотивация имеет моральное значение.

«Добрая воля добра не благодаря тому, что она приводит в действие или исполняет», — писал Кант. Добрая воля добра сама по себе, независимо от того, возобладает она или нет. «Если бы даже… эта воля была совершенно не в состоянии достигнуть своей цели: если б при всех своих стараниях она ничего бы не добилась и осталась одна только добрая воля… — то все же она сверкала бы подобно драгоценному камню сама по себе как нечто такое, что имеет в самом себе полную ценность»[159].

Для того чтобы действие было добрым, «недостаточно, чтобы оно было сообразно с нравственностью; оно должно совершаться также и ради нее»[160]. И мотив, придающий моральную ценность поступку, — это мотив долга, под которым Кант разумеет совершение правильного деяния в соответствии с правильным размышлением[161].

Говоря, что только мотив долга придает поступку моральную ценность, Кант не рассказывает об обязанностях, которые мы несем. А еще он не говорит нам о том, каков высший принцип морали. Он просто замечает, что, когда мы оцениваем моральное достоинство или ценность поступка, мы оцениваем мотив долга, в силу которого совершен поступок, а не последствия этого поступка.