Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов - Раввин Иосиф Телушкин

Во время той же встречи Рабби Иоханан рассказал о своем страхе предстать пред Судом Всевышнего, «которого нельзя смягчить льстивыми речами или подкупить взяткой» (Вавилонский Талмуд, Брахот 26).

Бойся лишь двух вещей: Бога и тех, кто Его не боится.

Идишский проповедник начала двадцатого века Иуда Лейб Лазеров

Последняя мысль

Если Бог – не важнее всего, то Он вообще не важен.

Абраhам Иешуа Гешель (1907–1972), «Поиск Бога»

43. Является ли бог основой морали?

Проблемой девятнадцатого века была смерть Бога. Проблема двадцатого века – в смерти человека.

Эрих Фромм, «Нормальное общество»

Популярным аргументом против религии является тот факт, что во имя веры было совершено множество злодеяний. Но редко замечают, что два самых жестоких в истории человечества общества – нацистское и коммунистическое – были обществами воинствующего атеизма. Гитлер объявил своим жизненным предназначением разрушение «тирании еврейского Бога», а в Советском Союзе все семьдесят три года религия была запрещена.

Мысль о «смерти Бога», на которую указывает Фромм, была впервые высказана Фридрихом Ницше, философом конца девятнадцатого века. Примерно в это же время Достоевский написал в «Братьях Карамазовых»: «Если Бога нет, то все дозволено».

С точки зрения иудаизма вывод Достоевского очень логичен: если нет Бога, то кто может мне что-нибудь запретить? До сих пор на вопрос: «Почему Гитлер не прав?», вы найдете лишь один действительно убедительный ответ: «Потому что так сказал Бог».

Бертран Рассел, философ-атеист, живший в нашем веке, очень хорошо осознавал опасность субъективной нравственности, независимой от Бога: «Я не знаю, как опровергнуть аргументы в пользу субъективности этических ценностей. Но мне трудно поверить, что жестокость недопустима лишь потому, что я так решил».

Хотя Рассел дожил до девяноста лет, он так и не смог найти другие основания для осуждения жестокости, кроме того, что жестокость ему просто не нравится. К сожалению, многим людям она даже очень нравится.

* * *

Философ спросил Рабби Реувена: «Кто самый ужасный человек на свете?»

«Тот, кто отрицает Создателя».

«Почему?»

Рабби ответил: «Чти отца своего и мать свою; не убий; не укради; не лжесвидетельствуй против ближнего своего… Эти законы можно отвергнуть, лишь отвергнув их источник (Бога)».

Тосефта, Шавуот 3:6

* * *

Попытка современных светских философов вырвать (моральные принципы западной цивилизации) из их (основанного на Писании) религиозного контекста, основанная на уверенности, что можно жить своей жизнью, придерживаясь «гуманистической этики», привела к тому, что один писатель назвал «культурой сорванных цветов». Сорванные цветы сохраняют красоту и аромат лишь до тех пор, пока в них остается жизненная сила их корней. После того как эта сила иссякает, они увядают и умирают. Так же и со свободой, братством, правосудием и достоинством отдельной личности – ценностями, которые составляют нравственную основу нашей культуры. Без жизненной силы, содержащейся в вере, из которой они произросли, они не обладают ни смыслом, ни стойкостью. Нравственность, не укорененная в Боге, – это дом на песке, который не может выстоять под грубым натиском импульсов, давлением силы и личного интереса.

Уильям Герберг, «Иудаизм и современный человек»