Красные нити - Поспешная Юлия (2019)

Я поспешно кивая старательно вытирала слёзы с щёк.

— Товарищ генерал, у вас там салфетки были… — напомнил Брон.

— Да, сейчас, — пробормотал в ответ генерал Савельев.

Он извлёк из ящика стола пачку салфеток, и протянул мне.

— Держи, Ника. Вытри слёзки, и это… извини меня, правда. Просто я… испугался за тебя.

Он прокашлялся. И мне показалось, что он таким образом пытается скрыть охватившее его смущение.

— Я понимаю, — я с благодарностью воспользовалась салфетками. — Простите…

— Ладно, рассказывай, давай.

Я неуверенно оглянулась на Бронислава. Генерал Савельев верно понял мой взгляд.

— Коршунов, сходи-ка в архив, поищи мне документы по…

Аспиран на пару мгновений задумался.

— По «глухарям» связанным с детоубийствами.

— Товарищ генерал, но…

— Коршунов, — надавил Аспирин, — выполнять! Ты забыл где ты находишься, старлей?

— Есть, — недовольно пробурчал Бронислав.

Он убрал руку с моего плеча, и встал. А я неожиданно для себя ощутила неприятную прохладу на плече, где была его ладонь, как будто на том месте не было одежды.

Коршунов вышел, я бросила несмелый взгляд ему вслед. Меня кольнуло какое-то совестливое чувство, но левое ухо у меня до сих пор пекло и болело. Никто ещё со мной подобным образом не обходился! И я не скоро это забуду! Хотя… мне сейчас мне было его жаль.

— Ника, — напомнил о своём присутствии Аспирин.

Я растерянно оглянулась на него.

— Рассказывай, — велел генерал.

И я пустилась в рассказ. С того момента, как мы выследили Клавдию Фомину и до того момента, как мы поехали за Нифонтом Алсуфьевым, приняв его за Портного.

Когда я рассказывала о своих видениях и рыжеволосой даме, по чьей прихоти и убивали девочек, генерал Савельев заметно помрачнел. В его сосредоточенном угрюмом взгляде я увидела нечто, похожее на потрясение.

Аспирин рад был бы не верить ни в мои видения, от которых у непривычных людей кровь стынет в жилах и пульс замирает. Но он слишком хорошо знал — я говорю правду.

Когда я закончила, генерал Савельев почти минуту глядел в стол, перед собой, задумчиво поигрывая карандашом.

Я опасливо, искоса наблюдала за ним, не осмеливаясь тревожить его.

Я понимала, что для неподготовленного человека, а Аспирин все-таки редко со мной общается, мои ведения — это апогей эмоционального потрясения.

— Значит… — вдруг медленно проговорил Аспирин. — Высокая женщина в черном пальто, с развевающимися тёмно-рыжими волосами… Значит… обряд? Она так и сказала? Эти убийства-обряды?

Я кивнула.

— Да… Она была невероятно зла, что мы появились там, и всё сорвали.

— Она тебе не сказала, зачем ей это всё?

Я замотала головой, и опечаленно вздохнула.

— Всё, что она хотела — это, убить меня и моих друзей…

— Кстати, а… — Антон Спиридонович взглянул на меня из под седых бровей, и замялся. — Как ты… Как у тебя… ну… это… Как ты смогла… остановить её?

— Я же вам рассказала… — растерянно ответила я. — я сама не поняла… просто…

Описать, то что там произошло я не могла. Никаким образом.

— Я не знаю, — тихо повторила я.

— Да, но… хм… — Аспирину явно было тяжело формировать свою мысль, когда дело заходило о непонятном, о чем-то сверхъестественном и жутком.

— Как это всё случилось? Я имею ввиду… Ты сделала это осознано? Сама?

На последнем слове у генерала Савельева слегка осип и дрогнул голос.

Я снова замотала головой:

— Нет, Антон Спиридонович, я… Я не знаю, как это вышло… Оно… Как-то само…

Я и правда не знала, но нечто похожее со мной уже происходило… Когда я проникла в сознание девушки, чудом выжившей в доме, где печально известный «Монохромный человек» отнял жизни восьми человек.