Красные нити - Поспешная Юлия (2019)

Надо же, его дорогой сынок ничего ему не говорил, про тот вечер, когда изнасиловал мать Рады Любинской?

— Нет, — качнула я головой. — Не вру. И вы уже должны были понять, что я знаю о вас гораздо больше, чем вы могли бы представить.

Конечно, я точно не знала. Я лишь предполагала такой поворот событий, отталкиваясь от такой вероятности. Фактически я импровизировала, но… от мысли, что есть подобная вероятность, что маленькая Рада может оказаться дочерью… одного из насильников её матери, который ещё и окажется страшным убийцей… От этой мысли меня пробрал внезапный озноб!

Я поднялась из-за стола и направилась к двери.

— Эй, ты куда это собралась?! — заорал Сильвестр.

Он попробовал подняться, но его удержали цепи.

— Слышишь?! Эй! Я с тобой говорю! А ну вернись, дрянь белобрысая! Повтори, что ты сейчас сказала?! Какая ещё внучка?! Эй, вернись, я сказал!

Он истошно и яростно кричал мне в след, громко звеня наручниками.

Я вышла из комнаты допросов и, закрыв глаза, несколько раз глубоко вздохнула.

От захлестнувшего меня напряжения и переживаний кровь интенсивно пульсировала в венах, гулко стучало в висках и слегка подрагивали пальцы на руках.

Следом за мной вышел Стас. Он подошёл ко мне, я быстро обернулась и увидела на лице Корнилова ошеломление.

— Ника, что это сейчас такое было?! — спросил Стас, пристально глядя на меня. — Кого изнасиловал сын Сильвестра? У него правда есть внучка?

— Я… я не знаю, — ответила я. — Орест Гольшанский несколько лет назад изнасиловали некую девушку, Валентину Любинскую. И потом, после этого, она родила дочь, Раду…

Я рассказала Стасу про тот злосчастный день, когда Брон вёз Валентину в больницу и про то, как она погибла.

Стас закрыл лицо ладонями.

— Тебе категорически нельзя оставлять без присмотра, Ника, — тяжело проговорил он. — Стоит только отвернуться, как ты уже влипнешь в какую-нибудь историю!

— Прости, — виновато пискнула я.

— Ника, есть ещё что-то о чем я должен знать? — спросил Стас.

— Нет, — вздохнула я, думая о том гараже, в котором меня заставил раздеться Карабанов. — Нет…

— Уверена? — спросил Стас, с лёгкой издевкой. — Почему ты мне не рассказала про Алсуфьева? Что он сын Сильвестра?

— Прости, — снова повторила я, чувство вины было подобно следам от пощечины. — Я… я просто… после всего, что происходило… Я…

Я не знала, что сказать в свое оправдание. На глазах у меня появились слёзы, перед глазами все начало стремительно расплываться.

— Прости… — всхлипнула я. — Я забыла тебе сказать… просто столько всего…

— Я понимаю, это ты меня прости, — сочувственно произнес Корнилов, погладив меня по голове.

Он оглянулся на зеркало Гезелла, я тоже посмотрела туда. Там, за стеклом, Сильвестр Гольшанский беззвучно кричал и неистово стучал кулаками по столу.

— Ты выбила его из колеи, своими словами про внучку, — проговорил Стас.

— Это только мое предположение, — напомнила я. — Рада могла родиться от любого из тех насильников…

— Но мы будем придерживаться твоей версии, — проговорил Стас, взглянув на меня. — Она отлично подействовала на Сильвестра.

— Хорошо, — кивнула я.

Он ринулся к двери допросной, но когда я последовала за ним, остановил.

— Нет, — твёрдо сказал Корнилов. — Не нужно… Ты сделала то, что должна была.

Стас улыбнулся мне.

— Дальше я сам.

— Ладно, — я пожала плечами. — Как скажешь…

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Среда, 27 января

Как только он вернулся в допросную Сильвестр немедленно вскричал:

— Где она?! Где эта белобрысая дрянь?! Приведи её сюда, подполковник! Пусть немедленно объяснит! Я хочу знать про какую внучку она говорила! И кого изнасиловал мой сын?!!

— Тогда заткнись, сядь и слушай, — проговорил ему Стас.

Сильвестр обжог Стас взглядом, но всё же опустился на стул.