Красные нити - Поспешная Юлия (2019)

Я подошла к ней, и протянула пакет с подарком.

— Держи. Это тебе.

— Спасибо, — проговорила Рада, принимая у меня пакет с подарком. — А что там?

— Н-не знаю… — честно ответила я, и нервно улыбнулась ей через силу.

Знал бы кто, как неуютно я себя чувствовала в этот момент. И как тяжело было сдерживаться, чтобы не дать эмоциям вырваться наружу. В голове завертелись навязчивые воспоминания матери Рады. Я снова увидела отрывки кошмарных воспоминаний Валентины, из того дня, когда её изнасиловали прямо после школьного выпуска. Я услышала крики её мольбы, услышала пьяный и злорадный хохот её насильников. Я вспомнила, как Валентина принесла, посреди ночи, под дождем, принесла новорожденную Раду под ворота «Зеленой колыбели».

— Ника, — произнесла девочка.

Я опомнилась, посмотрела на неё.

— Да, солнышко? — ласково спросила я.

— Почему ты так выглядишь, как будто тебе хочется плакать? — спросила Рада. — Что-то случилось, да? Что-то с мамой?

Я коротко вдохнула, застыла на месте. Болезненная тяжесть повисла в груди. Горло сдавило сильнее, стало так мерзко и противно на душе. Я смотрела в васильковые глаза Рады, робкие и наивные, полные хрупкой надежды. Я видела свое отражение в её глазах, и чувство горечи внутри меня медленно, с ожесточением, расцарапывало душу.

— Я… — мне с трудом удалось издать звук. — Нет… П-просто…

Она смотрела на меня. Молча. Робко. В васильковых детских глазах таилась боязливая надежда. И у меня был выбор: или рушить её, или лгать…

На мое плечо легла ладонь Лерки.

— Рада, — дружелюбно, по-приятельски обратилась Логинова к девочке, — моя подруга немного переволновалась, пока ждала тебя. Всё-таки выполнение поручения твоей мамы очень ответственное задание. Давай мы позволим Нике выйти ненадолго, и перевести дух, а я отвечу на все твои вопросы. Идёт?

— Хорошо, — Рада улыбнулась Лерке.

Я взглядом поблагодарила подругу, та молча кивнула, и взяла девочку за руку. Они вдвоем сели на один из диванов, а я тихо выбралась в прохладный коридор.

Я была очень благодарна Лерке за вмешательство. Едва я вышла за порог комнаты для гостей, как сдерживаемые слёзы хлынули по моим щекам. Стоя у окна, я тихо дрожала от бессильного рыдания. Меня раздирало отчаянное горестное сочувствие к Раде. Невыносимое чувство жалости к оставшейся без матери девочке травило сердце, и обжигало душу изнутри. Меня пробирало гневное кипучее чувство несправедливости.

Ну, почему так?! Почему, чёрт возьми, должно происходить всё вот так?! За, что этот ребенок, обречен жить сиротой?! Кто там наверху всё это всегда за всех решает!

Мрачные, тягостные и противоречивые мысли осиным роем вились в голове. И осознание суровой, угнетающей реальности жалило куда-то очень глубоко, в самый сокровенный уголок души. Где обычно таятся самые хрупкие надежды.

Я вновь и вновь вспоминала. Я закрывала глаза и видела воспоминания Валентины Любинской. И я не могла перестать думать о том, что было бы если бы…

Мои досадливые и угрюмые размышления прервал ворвавшийся в тишину длинного коридора пронзительный детский крик.

Тонкий, срывающийся на истеричный хрип крик перепуганного ребенка.

Я вздрогнула, быстро повернулась в сторону крика. Резким хищным броском в сознание и тело ворвалась шальная тревога. С диким рвением в груди забилось сердце. Его удары пульсирующим эхом отзывались в кончиках пальцев рук.

Я тщательно вслушивалась, но теперь стены приюта хранили невозмутимую тишину. Одолеваемая пугающими подозрениями, я прошла по длинному коридору, и вышла к широкой спиралевидной лестнице с деревянной резной балюстрадой.

Укрытые темно-изумрудным ковром ступени уходили наверх. Я огляделась по сторонам. Коридор в обе стороны пустовал.

Все-таки в приюте сейчас тихий час, все дети спят. А воспитатели наверняка коротают время за чашкой чая.