– Можешь помять их, если хочешь, – продолжал я, – но никто из них не должен погибнуть. А к одному из них вообще не прикасайся.

– Неужели это твой друг?

Вообще-то брат Ярвис не был монахом в полном смысле слова, скорее монастырским служкой. Я решил не объяснять Ильве разницу, и хотя слово «дружба» лишь в малой степени соответствовало отношениям, связывающим меня с Ярвисом, я кивнул. Она проворчала что-то в темноту.

– Договорились. Но ты сам объяснишь это моей дружине.

– Дружине? – переспросил я.

Ее кривые зубы сверкнули в темноте, когда она улыбнулась моей наивности.

– Дружина – это личная охрана ярла, группа из нескольких воинов, которых можно призвать к себе в любой момент и запереться с ними в парадном зале, набитом оружием, едой и напитками.

– Призвать к себе?

Она презрительно фыркнула.

– Хватит испытывать мое терпение, сакс. Что за второе условие?

– Ты должна помочь мне спасти девушку, надзор за которой поручил тебе Бьёрн.

Я предполагал, что мое второе требование окажется для воительницы более неприемлемым, чем первое, но, к моему удивлению, она немедленно согласилась. Ильва поставила меня на ноги и потянула к темно-синему силуэту, обступившему опушку леса, где прятались лошади и вооруженные воины.

– Это все твои люди? – не удержался я от вопроса, заприметив небольшую группу мужчин.

– А ты на что рассчитывал?

– Рассчитывал увидеть не менее полутора десятков человек.

В ее близко посаженных глазах вспыхнул гнев. Правда, он был направлен не на меня.

– Под моим командованием находится 120 могучих викингов. Но клятва, которую мы принесли, прежде чем отправиться в этот поход, не позволяет мне воспользоваться сегодня ночью помощью людей, не входящих в состав моего личного хирда.

Я быстро вычислил, что армия Ильвы составляла больше одной пятой части объединенного войска скандинавов. На мгновение я лишился дара речи, осознав, какой великой силой распоряжалась эта женщина. К счастью, мне хватило ума не комментировать этот факт. Вместо этого я рассказал дружине, что они не должны причинять вред монахам.

Воины заверили меня, что, если я гарантирую им обещанную добычу, они будут держать себя в руках.

Тьма была плотной, как дубленая кожа. Держась за талию Ильвы, я изо всех сил старался усидеть на лошади. Это было голенастое животное, падение с которого грозило сделать калекой. Позади в глубоком молчании двигалась колонна всадников. Они были одеты в кожу и кольчуги, вооружены копьями, топорами и палицами.

– Ты знаешь лишь ту деревню и монастырь, верно? – бросила Ильва через плечо. – И никогда не бывал в Эофорвике. Даже понятия не имеешь о том, где находится этот город. Я права?

Я принялся объяснять, но она перебила меня.

– Твое вранье мне неинтересно. Меня интересует только дорога до монастыря. Если ты ее не знаешь, ты не жилец.

– В таком случае мне нечего бояться.

Было в этой широкоплечей женщине нечто угрожающее и вместе с тем умиротворяющее. Несмотря на присущую ей грубость, она обладала тем же природным достоинством, что и Бьёрн Железнобокий, и Сигурд Змееглазый, и Хастейн. Как и они, она прекрасно знала, что является сама себе хозяйкой и не отчитывается ни перед кем – ни перед королем, ни перед богом. Я непременно хотел поближе изучить ее самоуверенность, именно поэтому вновь нарушил тишину:

– А Лагерта действительно твоя бабушка?

Ильва повернулась ко мне вполоборота.

– Где ты о ней слышал?

Я сослался на рассказы Хастейна о Рагнаре Лодброке, битве с двумя драконами, браке с дочерью шведского короля и выразил удивление по поводу того, что Рагнару удалось жениться, будучи женатым на Лагерте.

Ильва издала звук, напоминавший нечто среднее между смешком и фырканьем.

– Все эти истории, которые плетутся вокруг личности Рагнара Лодброка, имеют мало общего с реальностью.

– А какова реальность?