Когда пируют львы. И грянул гром - Уилбур Смит (1966)

– Да, мой мальчик, – отозвался отец, не отрывая взгляда от спин удаляющихся гостей.

Стеф Эразм повернулся в седле и помахал шляпой над головой, и Уайт помахал ему в ответ.

– А зачем нам с ними воевать, папа? Вот если бы губернатор просто послал к ним кого-нибудь поговорить, тогда и воевать не надо было бы.

Уайт бросил на него быстрый взгляд и слегка нахмурился:

– Все то, чем ты владеешь, всегда приходится защищать, Гаррик. Кечвайо собрал двадцать тысяч копий, чтобы отобрать у нас все это. – И Уайт обвел рукой Теунис-Крааль. – Я думаю, за это стоит драться, как ты считаешь, Шон?

– Еще бы! – с готовностью ответил Шон.

– А разве нельзя заключить с ними договор? – стоял на своем Гаррик.

– Еще один крестик на куске бумаги? – с яростным презрением спросил Уайт. – Одну такую бумажку нашли на теле убитого Пита Ретифа[13] – черта с два она ему помогла.

Уайт вернулся в дом, сыновья последовали за ним. Опустившись в свое кресло, он вытянул перед собой ноги и улыбнулся Аде:

– Чертовски хороший обед, дорогая.

Он сцепил пальцы на животе, невольно рыгнул и тут же покаялся:

– Прошу прощения, я не хотел, случайно получилось.

Пряча улыбку, Ада низко склонилась над шитьем.

– Нам предстоит много дел в ближайшие дни, – обратился Уайт к сыновьям. – С собой берем фургон с мулом, по паре лошадей на каждого. Теперь насчет амуниции…

– Но, папа, разве нельзя просто… – снова затянул свою волынку Гаррик.

– Замолчи! – оборвал его Уайт, и Гаррик печально умолк в своем кресле.

– Я вот о чем подумал… – начал Шон.

– Не ты один, – проворчал Уайт. – Черт побери, здесь твой шанс отвоевать у них себе собственное стадо и…

– Как раз об этом я сейчас и думал, – перебил его Шон. – У всех будет скота больше, чем надо, девать некуда. И цены сразу упадут, сильно упадут.

– Поначалу да, упадут, – признал Уайт, – но через год, от силы через два снова вернутся на место.

– Так, может, стоит сейчас продать? Всех, кроме племенных быков и коров. А потом, когда война кончится, можно будет за полцены прикупить снова.

Секунду Уайт сидел как громом пораженный, потом выражение на его лице стало медленно меняться.

– Черт побери, мне это и в голову не приходило!

– И еще, папа, – Шон с воодушевлением размахивал руками, – нам понадобится больше земли. Когда пригоним стада из-за реки, выпасать будет негде. А мистер Пай отдает Маунт-Синай и Махобос-Клуф в аренду. Он этой землей все равно не пользуется. Давай возьмем, пока остальные не бросились искать новые пастбища.

– Да-а, – тихо сказал Уайт, – и без того было работы по горло, а теперь будет просто невпроворот.

Он порылся в карманах, достал трубку и, набивая ее табаком, посматривал на Шона. Напустил на себя равнодушный вид, а сам явно гордился сыном и не мог этого скрыть.

– Продолжай в том же духе – станешь богатым человеком, – сказал он.

Уайт не знал, когда исполнится его пророчество и исполнится ли оно вообще. Не скоро еще придет тот день, когда Шон будет выкладывать на игорный стол сумму, равную стоимости всего Теунис-Крааля, и весело проигрывать ее…

16

Отряд ополчения выдвигался в первый день нового года. В канун Нового года отмечали двойной праздник: «Добро пожаловать, новый, 1879 год» и «В добрый путь, конные стрелки Ледибурга». Со всей округи в город съезжались люди – туда, где их будут ждать braaivleis[14] и танцы на площади. Это должно быть пиршество воинов, со смехом, с песнями и плясками, за которыми следовали построение и марш на войну.