Повернуть время вспять - Рэдклифф (2006)

– А что насчет него? Заведующие отделением обычно уже не делают много операций.

Пирс покачала головой.

– Это не про него. Он проводит четыре-пять крупных операций три дня в неделю.

– Ничего себе! Как у него это получается?

– Он занят в двух операционных с восьми утра и до победного по понедельникам, средам и пятницам.

– И по пятницам? – с тяжелым вздохом переспросила Уинтер.

– Да, и это полный отстой, особенно если учесть, что ночь с пятницы на субботу может оказаться единственной свободной у тебя за все выходные.

– Получается, старшему ординатору тоже нужно быть в обеих операционных? – спросила Уинтер.

– Ты схватываешь на лету. Да, мы с тобой начинаем и заканчиваем его операции, – подтвердила Пирс, – а он ходит между операционными и проделывает самую ответственную часть, это удовлетворяет требованиям страховых компаний.

Уинтер не хотела перегружать Пирс вопросами, но, похоже, та была готова делиться информацией, обещавшей изрядно облегчить Уинтер жизнь. Так что она продолжила.

– Он разрешает тебе что-нибудь делать?

– Всегда по-разному. А ты сама насколько хороша?

– А ты как думаешь?

Этот вопрос вырвался у Уинтер сам по себе, она даже не поняла, зачем она это спросила. Первые дни на новом месте всегда даются тяжело. Сейчас ей снова предстояло доказать, чего она стоит. Она не рассчитывала увидеть здесь Пирс, и тем более не в первый же день и не в такой обстановке. Встреча с Пирс ошеломила Уинтер. Ее смущало то, что они будут видеться ежедневно, и каждый день она будет снова гадать, помнит ли Пирс те несколько минут, когда между ними возникло нечто настолько сильное, из-за чего весь остальной мир просто перестал существовать. Уинтер помнила об этом моменте, хотя и решила не тратить время на воспоминания.

– Что ж, ты оказалась права насчет моей губы, – тихо сказала Пирс.

Уинтер внимательно посмотрела на лицо Пирс: на границе губы виднелся белый шрамик.

– Я же говорила, нужно было наложить швы.

– Да, говорила, – согласилась Пирс и резко встала. – Пойдем.

– Хорошо, – быстро ответила Уинтер и тоже поднялась с места.

– Эй, Рифкин! – раздался вдруг мужской голос. – Уже почти семь. Тебе что, нечем заняться?

Уинтер даже не расслышала ответ Пирс – так громко у нее зашумело в ушах. Она уставилась на Пирс, потому что у нее в голове, наконец, сложилась вся картина. Уинтер вспомнила табличку рядом с дверью завотделением: Эмброуз П. Рифкин, доктор медицины. Эмброуз Пирс Рифкин.

– Так вы родственники с завотделением? – в полном изумлении спросила она.

– Он мой отец.

– Как мило, что ты все-таки сказала мне об этом, – рявкнула Уинтер, лихорадочно пытаясь вспомнить, не ляпнула ли она чего-нибудь лишнего про завотделением. – Господи!

Пирс холодно посмотрела на нее.

– А какая разница?

– Мне просто не мешает об этом знать.

Пирс наклонилась к Уинтер.

– Это как тогда с твоим мужем?

Прежде чем Уинтер нашла, что ответить, Пирс развернулась и ушла.

О Боже, она меня так и не простила. Но Уинтер тоже не простила саму себя.

Глава 4

– Ты же обычно не проводишь обход, не так ли? – спросила Уинтер, стараясь не отставать от Пирс.

Лечащие врачи чаще всего перекладывали ежедневный уход за пациентами на ординаторов, которым приходилось менять повязки, снимать швы, заказывать анализы, пополнять запасы лекарств и делать еще множество рутинных вещей. Самый старший ординатор на дежурстве следил, чтобы все необходимое исправно выполнялось младшими ординаторами. Пирс должна быть освобождена от этой «черной работы».

– Во время своего дежурства я осматриваю каждого пациента, которого нужно осмотреть. Все нудные обязанности лежат на младших ординаторах, но я слежу, чтобы они ничего не упустили, – ответила Пирс.