Повернуть время вспять - Рэдклифф (2006)

– Миссис Гилберт, шестьдесят три года, три дня после желудочного шунтирования. Примерно сорок пять минут назад у нее разошелся шов.

– Этому что-то предшествовало?

– Возможно, кашель.

– Так-так.

Эмброуз Рифкин подошел к операционному столу, быстро взглянул на живот пациентки и на мониторы, висевшие в изголовье стола, после чего кивнул анестезиологу.

– Все в порядке, Джерри?

– С ней все хорошо, Эм.

Отец Пирс посмотрел через стол на Уинтер.

– Каков ваш план, доктор Томпсон?

Задать ординатору вопрос о плане операции, которую он при любом раскладе не будет делать самостоятельно, было проверенным методом, который позволял отсеивать ленивых и негодных кандидатов. Подразумевалось, что, находясь в операционной, ординатор должен понимать проблему и видеть ее решение, даже если операцию проводит не он.

Удивленная, что завотделением помнит, как ее зовут, Уинтер в последний раз провела по животу пациентки тампоном с бетадином.

– Необходимо расширить разрез и сделать внутрибрюшное промывание, а также провести осмотр кишечника, – с этими словами Уинтер сняла перчатки и протянула руки, чтобы надеть стерильный халат, который держала для нее медсестра. – Кроме того, следует санировать рану.

– Почему вы заподозрили инфекцию?

Завотделением говорил ровным тоном, но, судя по интонации, он был не согласен с Уинтер.

Она пожала плечами, натягивая стерильные перчатки.

– Я не заподозрила, но почему бы этого не сделать, раз мы уже здесь. Если мы упустим инфекцию глубоких слоев кожи на раннем этапе, то завтра будем выглядеть очень глупо.

Эмброуз Рифкин рассмеялся.

– А мы этого не хотим.

– Не знаю, как вы, сэр, но я точно не хочу, – подтвердила Уинтер, сияя глазами поверх маски.

– Что ж, очень хорошо. Только сделайте так, чтобы на этот раз у нее ничего не разошлось.

– Я собиралась использовать какой-нибудь невсасывающийся шовный материал, – сказала Уинтер, мудро воздерживаясь от упоминания того, что осложнения возникли не по ее вине. Главное было не уличить виновного, а исправить ситуацию. – Пролен довольно прочный, он должен хорошо держаться.

– Прерывайте шов через каждые несколько сантиметров, я не хочу, чтобы она вернулась сюда снова, – с этими словами завотделением столь же быстро направился к двери, как и вошел. Перед тем как окончательно уйти, он не оборачиваясь, добавил: – Звоните мне при возникновении любых проблем, доктор Рифкин. Я в восьмой операционной.

– Да, сэр, – пообещала Пирс в закрывшуюся позади отца дверь. Она взяла стерильную простыню, которую ей протянула медсестра, и передала ее через операционный стол Уинтер.

– Смотрю, ты любишь рисковать, – сказала Пирс тихим голосом, чтобы ее могла услышать только Уинтер.

– Ты о чем?

– О твоих словах насчет инфекции. Будет безопаснее, если с ним ты будешь придерживаться правил.

– Спасибо за подсказку, – искренне поблагодарила ее Уинтер. Ординаторы во многих смыслах защищали друг друга и держались вместе, как и в других профессиональных объединениях вроде армии или полиции. Они прикрывали друг друга и редко показывали пальцем на того, кто ошибся, прекрасно зная, что в следующий раз могут оказаться на этом месте сами.

– Мне показалось, что он нормально на это отреагировал, – заметила Уинтер.

– Это потому что ты повела себя немного по-ковбойски, а ему это нравится. Впрочем, тебе лучше проявлять осторожность, потому что в случае ошибки это доверие может выйти тебе боком.

Уинтер накрыла простыней ноги пациентки и взяла другую, чтобы расстелить поверх лица.

– Тебе лучше знать. У тебя на лице написано, что ты тот еще ковбой.

– Может, я просто по-настоящему хороша в деле, – шутливо сказала Пирс.

– Может, я тоже хороша, – не уступала Уинтер.

– Давай выясним.