– Ты еще не понял, да? – мягко спросил Джустиниани. – Суд святой инквизиции не бывает справедливым.

– Прошу, дайте ей шанс, ваша милость! Я умоляю вас!

– Девушка и так уже обречена, – возразил патриций. – Она еврейка. И ведьма. Кто станет защищать ее? Монах? Человек Церкви? Он будет считать ее ведьмой и иноверкой, как и ее обвинитель. Все это – лишь фарс.

– Дайте ей шанс, позвольте ей получить защитника!

Меркурио опустился перед ним на колени, с мольбой, но сохраняя достоинство.

– У вас есть необходимая для этого власть.

Джустиниани инстинктивно протянул руку – ему вдруг захотелось потрепать мальчишку по голове. Но рука замерла в воздухе, на лице патриция проступила печаль.

– Этой еврейке повезло. Может, она и правда ведьма. – Улыбка скользнула по его губам. – Я посмотрю, что можно для нее сделать.

– Да благословит вас Господь, ваша светлость. – Меркурио поднялся на ноги.

– Нет, Господь проклинает меня, и вот уже много лет висит надо мною его проклятье, – прошептал Джустиниани.

– Мне так не кажется, ваша милость. – Меркурио посмотрел ему в глаза.

– Иди, мальчик, – улыбнулся патриций.

– Простите, ваша милость, а тут случайно нет второго выхода?

Когда Меркурио входил во Дворец дожей, он заметил, что на смену как раз заступил командир, которому он сломал нос.

Джакопо, прыснув, подозвал одного из своих пажей.

– Отведи его к выходу на причал, – приказал он.

Едва выйдя из Дворца дожей, Меркурио вновь услышал барабанную дробь.

– В воскресенье, день Господен, по высочайшему приказу патриарха нашего Антонио Контарини, на площади Сан-Марко возле Дворца дожей перед всем честным народом нашей Светлейшей Республики Венеция представитель святой инквизиции зачитает обвинения, выдвинутые против Джудитты ди Негропонте, еврейки и ведьмы…

«Завтра», – подумал Меркурио, и его пробрала дрожь, желудок судорожно сжался от страха.

Вернувшись в Местре, он сразу пошел к Скарабелло.

Беловолосый спал. Рана на его губе разрослась, обнажив зубы, локоны утратили былую роскошь и блеск, на голове проступили новые гнойники. Иссохшая кожа туго обтягивала череп, и даже пальцы стали тоньше. Меркурио показалось, что Скарабелло уже умер. Но тут мужчина открыл глаза. Вначале его взор оставался мутным, но затем наступило какое-то просветление, и Скарабелло узнал Меркурио. И улыбнулся ему.

– Приходили стражники. Они тебя ищут. Командир не унимается. – Он с трудом вдохнул. – Тебе нужно пересидеть где-то еще пару дней. Если хочешь, я найду тебе укрытие…

– Нет, в этом нет необходимости. Я и сам могу за себя постоять.

Скарабелло улыбнулся.

– Трепло.

– Ты и так уже достаточно для меня сделал.

– Как прошла твоя встреча? – спросил Скарабелло. – Он разозлился из-за того, что я не явился к нему лично?

Меркурио внимательно посмотрел на него. Только сейчас он понял, что отношения между Скарабелло и Джустиниани были вовсе не такими простыми, как ему казалось вначале. Речь тут шла не о шантаже. Что-то очень важное связывало судьбы этих двух сильных мужчин.

И вдруг Меркурио вспомнил слова Джустиниани, смысл которых он тогда не понял. Патриций спросил его, стал ли Меркурио новым парнем Скарабелло. И добавил: «Он ничегошеньки тебе не рассказал, мальчик».

– Так что, он разозлился? – повторил Скарабелло.

– Нет… – рассеянно ответил Меркурио. В его голове вызревала невероятная догадка. Увидев, как омрачилось лицо Скарабелло, он поспешно поправился: – Ну, то есть… На самом деле, мне показалось, что да. Он так возмущенно на меня посмотрел.

Губы Скарабелло растянулись в улыбке, и на лице его проступило точно такое же выражение, как и у Джакопо Джустиниани. Тоски и светлой грусти.

– Как все прошло?

– Хорошо.

– Ну ты ему показал, что он ничуть не лучше тебя, а?