Корабль мечты - Лука ди Фульвио (2013)

Девушка ухватилась за прутья клетки, глядя на невзрачного маленького человечка, который должен был защищать ее и при этом даже не посмотрел в ее сторону. Он немного хромал, казался нерешительным и покорным и явно чувствовал себя не в своей тарелке. Глаза подернулись белесой пленкой, на шишковатом носу проступили поры, на щеках багровели лопнувшие сосуды, как у пьяницы. Тонзуру покрывали прыщи, пальцы венчались грязными ногтями. Отец Венцеслао непрерывно перебирал четки, висевшие у него на поясе.

– Не волнуйся, – повторил Ланцафам.

Джудитта повернулась к нему.

– Это вы мне говорите или самому себе?

Ланцафам промолчал, опуская глаза.

– Вы не хотите вначале поговорить с обвиняемой, которую вы будете защищать? – спросил у Венцеслао Джустиниани, словно подсказывая, что это необходимо сделать.

Доминиканец нерешительно покосился на патриарха, подслеповато щурясь, помолчал немного и покачал головой.

– Нет… пожалуй, нет. – Венцеслао поспешно вернулся за стол. – Пожалуйста… скажите что-нибудь… – шепнул он брату Амадео. – Помогите мне.

– Я прошу разрешения начать с обвинительной речи, патриарх, – торжественно произнес Святой, вставая.

– Вы готовы, exceptor[16]? – спросил Контарини, поворачиваясь к небольшому столику, за которым сидел тщедушный мужчина средних лет.

Писарь взял в руку позолоченное гусиное перо и поспешно обмакнул его в большую чернильницу. Перед ним на столике лежал сложенный вчетверо лист пергамента, перехваченный хлопковой нитью.

– Да, ваше превосходительство.

Задача писаря состояла в том, чтобы записывать каждое слово, произнесенное на процессе.

– Значит, quaestio[17] может начаться, – провозгласил патриарх.

«Да, пусть начнется этот фарс». – Меркурио старался найти опору в своем гневе. От страха у него подкашивались ноги. Юноша посмотрел на Джудитту и увидел, что она высматривает его в толпе. Капитан Ланцафам сказал ей, что Меркурио замаскируется, но девушка не оставляла попыток отыскать его. Меркурио и самому хотелось открыться ей, показать, за чьей личиной он скрывается. Но нельзя было этого делать. Собственно, для блага Джудитты. Если его арестуют – а Меркурио заметил, что офицер из дворцовой стражи присматривается к людям в зале, – то у Джудитты не будет ни единого шанса спастись. Как бы ему ни было тяжело, Меркурио должен нести этот груз в одиночку. Нельзя было раскрыться.

И Меркурио сосредоточил все свое внимание на Святом. Он с ненавистью смотрел на Амадео, желая доминиканцу смерти.

Святой поклонился, обошел стол и ткнул пальцем в сторону Джудитты. Он молча шел вдоль трибуны, пока не остановился перед клеткой. Но и на этом Амадео не успокоился. Он сунул палец в клетку (толпа потрясенно охнула), так что Джудитта отпрянула.

– Очищение Венеции началось! – истошно завопил он.

Зрители ошеломленно наблюдали за представлением.

– Отличный спектакль, – шепнул патриарху Джустиниани.

– Жалкий шут! – проворчал Контарини.

– Мы растопчем таких гадюк, как ты! – продолжил Святой. Он вышел к толпе и остановился, широко расставив ноги. – О несчастный, изнуренный народ Венеции! Сегодня и во время всего этого святого суда я докажу, что эта… – он не договорил, словно ему пришлось подобрать подходящее слово, – эта… ведьма… заключила сделку со своим повелителем, самим Сатаною, чтобы украсть души у женщин нашего города! – Он повернулся к столу, на котором лежали окровавленные вороньи перья, молочные зубы, змеиная кожа, сушеные лягушки, волосы, все то, что находили в платьях Джудитты. – Вот доказательства ее злодеяний!

Отец Венцеслао да Уговицца встал, чтобы осмотреть эти предметы, но поскольку он был почти слеп, то ему пришлось низко склониться над столиком.

– Что ты творишь, монах, хочешь сожрать ведовское шмотье? – крикнул кто-то из толпы.

Народ рассмеялся.

– Тихо! – рявкнул патриарх, а затем повернулся к отцу Венцеслао. – А вы сядьте на место!