По зову сердца - Виктория Холт (1985)

— Да, наверное. А каковы ваши планы, миссис Мейкен?

— Я должна оставаться здесь, пока все не уберут Поверенные попросили. Кто-то же должен здесь быть… а в том виде, в каком сейчас миссис Грэнвилл… — Это прекрасное решение. Но я имела в виду — потом?

— Я получила предложение от очень милого джентльмена из Сиднея. Домоправительницей и все такое Она снисходительно улыбалась мне.

— Я рада, — заметила я.

— А вы уедете. Что ж, для миссис Грэнвилл так будет лучше всего. Она ведь тут так и не обвыклась.

Миссис Мейкен с ностальгическим видом оглядела комнату, но было ясно, что она уже строит планы на жизнь. в доме милого джентльмена в Сиднее.

— Этих людей поймают, — сказала миссис Мейкен. — Уже бросили общий клич. И все настроены как никогда решительно. Подумать только, если бы мистер Грэнвилл не услышал тогда, как они бродят вокруг, он был бы сейчас с нами. Ну, а вы скоро уедете. Вы ведь собирались еще тогда, в понедельник… а потом вам пришлось еще немного побыть здесь, когда все случилось. Но если бы не эти люди…

— Да, конечно. — Я вернулась с балкона в комнату и, чтобы добраться до двери, мне надо было пройти мимо миссис Мейкен. Я все время представляла ее в этой комнате с Фелисити и Уильямом Грэнвиллом.

Миссис Мейкен бросила на меня подозрительный взгляд, и я подумала, уже не читает ли она мои мысли.

Она была очень неприятной особой. Но в среду мы уже будем далеко отсюда.

Наша последняя ночь. Фелисити лежала в кровати, но не спала.

Я сидела на стуле, наблюдая за ней. Кровать в действительности была недостаточно широка для двоих, и мне приходилось спать на краешке, чтобы не потревожить Фелисити.

К тому времени, когда я ложилась, она обычно уже крепко спала. По-моему, она была совершенно измучена страхом и переживаниями. Иногда я засиживалась за полночь у окна, глядя в темноту и думая о времени, проведенном здесь. С момента смерти Уильяма Грэнвилла все стало каким-то немного нереальным. Скоро воспоминания станут смутными: весь этот кошмар, гротеск, ужас, исчезающий из памяти при свете дня, — и мы вернемся к нормальной жизни.

По крайней мере, я надеялась, что так будет.

Сундуки Фелисити уже были отправлены в Сидней, где они останутся на складе до ее возвращения в Англию. Мой багаж и более легкие пожитки Фелисити находились в городке в ожидании погрузки в дилижанс, когда тот прибудет. Нам оставалось взять только ручную кладь.

Я подошла к окну и села. Спать не хотелось. Уеду отсюда — вот тогда и высплюсь.

И тут Фелисити заговорила:

— Почему ты сидишь у окна, Эннэлис?

— Мне не хочется спать. Это наша последняя ночь здесь, Фелисити. Я испытываю такое облегчение от того, что мы уезжаем вместе.

— Ох, Эннэлис, это было так ужасно, когда ты собралась уехать без меня.

— Я знаю. Но я должна была это сделать.

— Я понимаю.

Последовало короткое молчание, затем Фелисити произнесла:

— Все кончено. Даже как-то не верится.

— Осталось лишь завтрашнее утро. Мы уедем вовремя, чтобы попасть в дилижанс.

— И распрощаемся с этим местом навсегда.

— Навсегда. И тут же выбросим его из головы.

— Ты думаешь, нам это когда-нибудь удастся?

— Следует попытаться.

— Тебе легко.

— Со временем и тебе будет легко.

— Я никогда этого не забуду, Эннэлис.

— Наверное, воспоминания будут возвращаться. Но они будут становиться все слабее… все более далекими.

— Вряд ли это когда-нибудь произойдет — особенно, о той ночи.

— Да, конечно, на какое-то время… Но когда ты уедешь отсюда, они потихоньку рассеются. Обязательно, обещаю тебе.

— О той ночи — нет. Это останется навсегда — отпечаталось в моей памяти. Я этого никогда не забуду.

Я молчала, и Фелисити продолжала:

— Все было не так, как говорили, Эннэлис.

— Не так, — отозвалась я.