По зову сердца - Виктория Холт (1985)

— Мне восемнадцать лет, — напомнила я. — Это достаточно зрелый возраст, чтобы выйти замуж и самой выбрать себе мужа. Поймите, я выберу того, кого хочу, и никто, — слышите, никто не заставит меня выйти за того, за кого я не желаю. Даже отцу я бы такого не позволила. И не позволю никому.

— Дорогая, извини меня. Я вижу, что расстроила тебя. Помни, всегда помни, я желаю тебе только добра.

— Тогда, прошу вас, не затрагивайте больше эту тему. Мне это противно…

— Ты меня прощаешь?

Она подошла ко мне и обняла. Я на мгновение приложилась щекой к ее щеке. Странно, но я никогда не могла поцеловать ее от всего сердца.

— Спокойной ночи, дорогое дитя, спокойной ночи.

Когда мачеха ушла, я села у постели. Ее слова продолжали отдаваться в моем мозгу. Племянница миссис Мастерс!

— Это не правда, — вслух произнесла я. И подумала: она пытается расстроить мою свадьбу с Магнусом. И старается заставить меня выйти замуж за Десмонда Фидерстоуна. Это было почти смешно, и я бы посмеялась, если бы не помнила о племяннице миссис Мастере. Затем я снова взялась за дневник и сейчас записываю наш разговор.

7 НОЯБРЯ.

Все хорошо. Я снова счастлива. Я знала, что так будет, как только я увижусь с Магнусом и поговорю с ним.

Он засмеялся, когда я передала ему то, что мачеха сказала про племянницу миссис Мастере. Да, у нее есть племянница, и она гостит в доме. А теперь я должна пойти с ним и познакомиться с ней.

Я так и сделала. Это пухленькая приветливая женщина. Ей, наверное, по меньшей мере тридцать пять лет. Она вдова, и у нее есть сын — он сейчас в школе. Она, что назывется, домашняя. И в ней нет ничего от роковой женщины, она очень привязана к Магнусу, как и все Мастерсы. Совершенно ясно, что намеки мачехи абсолютно безосновательны.

Оставшись наедине, мы посмеялись над этим. Я сказала.

— Она толкует о длительной помолвке. А я ей заявила, что там, где речь идет о нас с тобой, это исключено.

— Может быть, мы поженимся в марте? — продолжил Магнус. — Как тебе это? У тебя будет три месяца, чтобы подготовиться.

— Мне не надо готовиться, — возразила я. — Я уже готова.

— Интересно, как тебе понравится мой дом?

— Я буду любить его.

— Ты всегда принимаешь решения до того, как у тебя появляется время, чтобы их проверить?

— В том, что касается тебя, — всегда.

Как мы были счастливы! Рядом с Магнусом я чувствую, как глупо было с моей стороны сомневаться в нем. Как только я вернулась в дом, все изменилось. Не люблю ноябрь. Мрачный месяц. Я люблю весну и начало лета, не столько из-за тепла, сколько из-за света. В ноябре к четырем часам дня уже почти темнеет. Вот что я терпеть не могу. Такая долгая ночь.

Я вернулась домой около половины пятого, и уже пришлось зажигать свечу. Свечи держали в холле, и мы брали их, приходя в дом. Слуги потом собирали их по всему дому, так что свечей всегда было много.

Войдя в коридор, ведущий к моей комнате, я ощутила, как меня охватывает зловещее предчувствие. И вскоре поняла, почему. В конце коридора стоял Десмонд Фидерстоун.

Когда он направился ко мне, я подняла свечу, и ее свет стал отбрасывать его длинную тень на стены. Я почувствовала, как у меня задрожали колени.

— Добрый вечер, — сказала я. И повернулась к двери, но стоило мне взяться за ручку, как он оказался рядом.

В комнату я не вошла. Еще не хватало, чтобы он явился ко мне в спальню. Он подошел совсем близко.

— Как приятно видеть вас одну, — негромко произнес он.

— Что вы хотели? — коротко спросила я.

— Чтобы вы любезно перекинулись со мной несколькими словами.

— Вы не могли бы покороче? У меня много дел.

— Почему вы так неприветливы со мной?

— Вы ведь пользуетесь гостеприимством моего дома.

— Вы так красивы… и так горды. Энн Элис, почему бы вам не дать мне шанс?

— Шанс? Для чего?

— Шанс заставить вас полюбить меня.