Жнецы - Джон Коннолли (2008)

Паренек не ответил. Он все так же молча глядел на немолодого визитера, ожидая, что будет дальше.

– Ты, кстати, можешь идти, – сообщил Гэбриел. – Никто тебя ни в каком преступлении больше не обвиняет.

На этот раз паренек отреагировал: рот у него чуть приоткрылся, а брови приподнялись. Он поглядел на дверь.

– Да-да, – кивнул в подтверждение Гэбриел. – Уходи хоть сейчас, если пожелаешь. Задерживать тебя никто не посмеет. Там снаружи ждет твоя бабушка, забрать тебя обратно в вашу хибарку. Сможешь опять спать на своей кровати, среди всех знакомых тебе вещей. Все пойдет как прежде.

Он улыбнулся. Паренек не тронулся с места.

– Ты что, не веришь?

– Чего вы хотите? – избегая глядеть в глаза, спросил Луис.

– Чего хочу? Я хочу тебе помочь. Потому что считаю, что ты очень необычный молодой человек. Я бы даже сказал, одаренный, хотя дар твой в здешнем захолустье вряд ли оценится по достоинству.

Он плавно описал рукой полукруг, вбирающий в себя допросную, участок, стерегущего за стенкой Вустера, далекий отсюда закон…

– Я могу тебе помочь обрести место в этой жизни. А за это твои таланты смогут найти себе применение, которого им здесь точно нет. Понимаешь, в чем дело: если ты останешься в этом городишке, тебе кранты. Рано ли, поздно, ты обязательно перейдешь грань. Тебя здесь будут травить, угрожать. Кто угодно: полиция, какая-нибудь шпана – все равно. Ты на это поддашься, ответишь, а им только того и надо. Ты для них уже меченый, и второй раз тебе это с рук не сойдет: сживут со свету, так и знай. За такое вообще смерть полагается.

– Не пойму, о чем вы говорите.

– Ах ловкач, ну ловка-ач. – Гэбриел с шутливой одобрительной укоризной погрозил пальцем и хохотнул, и только после затяжной паузы продолжил: – Позволь тебе сказать, что будет дальше. У Дебера остались друзья – точнее будет сказать, дружки – такие же, как он, а иные и похлеще. Так вот они не могут допустить, чтобы его смерть прошла неотомщенной. Это подмочит их собственную репутацию. Те, у кого на них зуб, сочтут: слабаки, мол, ату их. Им уже всяко известно, что тебя здесь насчет Дебера пытали. А они не полиция, которой все поровну; у них на тебя душа горит. Так что, если ты вернешься домой, они тебя найдут и как пить дать укокошат. А заодно, может статься, пройдутся и по женщинам, среди которых ты живешь. Даже если ты сделаешь ноги, они пустятся следом: ты ж все равно далеко не спрячешься.

– А вам-то какая забота?

– Мне? Абсолютно никакой. Могу уйти хоть сейчас и оставить тебя наедине с твоей участью, а заодно и твою родню. Так что заботы мне никакой и огорчений ни на понюх. Или же ты прислушаешься к моему предложению, и мы, может статься, придем к какому-нибудь взаимовыгодному результату. Проблема для тебя в том, что ты меня не знаешь, а потому не можешь мне довериться. Я полностью понимаю это твое затруднение. Понимаю, что тебе понадобится время пораздумать над тем, что я предлагаю…

– Я не знаю, что вы мне предлагаете, – сказал Луис. – Вы ж не говорите.

«Да он еще и паясничает, – мысленно отметил Гэбриел. – Зрел, зрел не по годам».

– Я предлагаю дисциплину, выучку. Предлагаю тебе канал для выхода твоего гнева, в нужном направлении и с использованием твоих талантов.

– Крышу, что ли?

– Прежде всего над самим собой. С этим я берусь помочь.

– А моя семья?

– Они рискуют ровно настолько, насколько здесь задержишься ты, и только если будут знать, где ты находишься.

– То есть мне остается или идти с вами, или выйти отсюда?

– Верно.

Луис задумчиво поджал губы.

– Спасибо вам за потраченное время, сэр, – сказал он после некоторой паузы. – А сейчас я, наверное, пойду.