Жнецы - Джон Коннолли (2008)

Ко всему этому можно с уверенностью добавить, что, как и многие приверженцы обывательской трактовки пресловутой «нормы жизни среднего американца», Маленький Том был по сути своей животным, обуреваемым неуемными и разнузданными аппетитами, сексуальным недержанием, а также отвращением ко всему, что отличалось от него самого: к женщинам, в особенности тем, что брезговали к нему прикасаться, если только любовь была не за деньги; к евреям, которых он по жизни и не встречал; к церковникам любых нестандартных оттенков и воззрений; к полякам, ирландцам, немцам и многим прочим, кто разговаривал с нездешним акцентом и носил имена, которые Тому было трудновато произносить; ну и, само собой, ко всем без исключения цветным.

И вот сейчас на пороге заведения стоял молодой темнокожий, молча взирая, как Маленький Том читает газету. Неизвестно, как долго этот цветной успел здесь простоять, но, сколько бы оно ни длилось, все равно непозволительно много.

– Топай отсюда, малый, – указал Маленький Том. – Здесь вашим не место.

Юнец не шевельнулся. Маленький Том сменил позу и тронулся в сторону откинутой крышки барной стойки. По пути он прихватил бейсбольную биту, лежавшую под стойкой на полочке. Там был еще и дробовик, но Маленький Том решил, что одного вида биты будет достаточно.

– Ты меня слышал? А ну брысь по своим делам.

– Я знаю, что ты сделал, – неожиданно промолвил юнец.

Маленький Том остановился. Хладнокровие парнишки вызывало некоторую оторопь. Тон голоса был ровный, а сам цветной с того самого момента, как Том его заметил, ни разу не моргнул. То есть вообще. Пристальный взгляд паренька словно проникал сквозь череп и, казалось, полз пауком прямо по извилинам: растеряешься тут.

– Ты что такое мелешь?

– Я знаю, что ты сделал с Эрролом Ричем.

Маленький Том осклабился – ухмылка разрасталась медленно, криво, растекалась, как мазут. Ах вон оно что: цветной молокосос, нигер, осмеливается дать волю своему пылкому нраву. Совсем, видать, нюх потерял. Ну да ладно: уж мы-то знаем, как сделать так, чтобы цветные прикусывали язык перед белым человеком.

– Он сам напросился, – сказал Маленький Том. – Считай, что и ты тоже.

Быстрым движением он махнул битой снизу, а не сверху, метясь наглецу в ребра, но тот с неуловимым проворством шатнулся вперед навстречу удару, а не от него, так что бита грянула по дверной притолоке одновременно с тем, как юнец с неожиданной цепкостью схватил Тома за горло и пригвоздил к стене. От удара по притолоке руку Тома простегнула тугая ознобистая боль. Пальцы ослабли, и в это мгновение наглец вдарил по ним левой рукой, отчего бита со стуком выпала на пол.

От изумления Маленький Том потерял реакцию. Цветные к нему никогда прежде не прикасались – даже их женщины, поскольку Маленький Том не смешивался с другими расами, ни силком, ни даже по их согласию. Сейчас он чувствовал у себя на шее прохладное дыхание этого нигера. Пальцы на горле неумолимо сжимались, было уже тяжко дышать, и тут в баре приоткрылась задняя дверь и послышался веселый мужской окрик. Хватка приослабла, а в следующее мгновение наглец с силой пихнул Маленького Тома вбок, прямо на табурет, через который он со всего маху бухнулся на пол.

– Эй! – уже не весело, а грозно окликнул голос, судя по сипу, Уилларда Хоуга. – Ты, мать твою, чё там вытворяешь, малый?

Паренек подхватил биту и рывком обернулся к новой угрозе. Безоружный Хоуг замер на месте. Нигер обернулся к Маленькому Тому.

– Ладно, в другой раз, – процедил он и спиной вытеснился из бара, прихватив биту с собой.