Слабость Виктории Бергман (сборник) - Эрик Аксл Сунд (2012)

Она приносит книги и пытается читать. Не получается. Мысли носятся по кругу, и она почти сразу захлопывает учебник.

Дистанция, думает она. Заперта на ферме в нигде. На расстоянии от отца. На расстоянии от людей. Дистанционный курс по психологии, заперта в комнате с самой собой, дома у фермера-свиновода с академической степенью.

Адвокат Вигго Дюрер забрал Викторию с Вермдё семь недель назад и вез ее почти сто миль в своем старом “ситроене” по черной ночной Швеции и только что проснувшейся Дании.

Виктория выглядывает в запотевшее окно, смотрит на сад, где стоит автомобиль. Смешная машина, думает она. Когда ее паркуют, она как будто пукает, стонет и приседает в покорном книксене.

Смотреть на Вигго противно, но она знает: его интерес к ней уменьшается с каждым днем. Потому что с каждым днем она становится старше. Он хочет, чтобы она брилась, но она отказывается.

– Побрей лучше свиней, – говорит она ему.

Виктория опускает шторку. Ей хочется просто лечь и спать, хотя она знает, что надо заниматься. Она отстает – но не из-за недостатка мотивации, а потому, что ей кажется – курс халтурный. С пятого на десятое. Поверхностные знания без глубокого обдумывания.

Она не хочет спешить и потому вязнет в текстах, скользит по ним глазами и углубляется в себя.

Почему никто не понимает, как это важно? Человеческую психику не обсудишь за одну экзаменационную работу. Жалкие две сотни слов о шизофрении и бредовом расстройстве! Разве это доказывает, что человек что-то понял?

Виктория снова ложится на кровать, думает о Солес. Девочке, которая сделала пребывание на Вермдё сносным. Солес стала суррогатом, который ее отец употреблял почти шесть месяцев.

Пробыв на Вермдё семь месяцев, Солес уехала.

Виктория дергается – на нижнем этаже хлопнула входная дверь. Из кухни донеслись торопливые голоса. Вигго и еще кто-то. “Опять Швед? – думает Виктория. – Кажется, да”.

Она не различает слов, а старый пол искажает голоса, не пропуская высоких звуков, так что голоса просто глухо бубнят, но Виктория узнает интонацию.

Явно Швед. В третий раз на этой неделе.

Виктория осторожно вылезает из постели, выливает воду из стакана в цветочный горшок, стакан ставит на пол и прикладывает ухо к донышку.

Сначала она слышит только свой собственный пульс, но внизу снова начинают говорить, и теперь она отчетливо слышит, о чем. – Забудь об этом! – Это голос Вигго. Шведу, хоть он и прожил в Дании несколько лет, трудно дается ютландский диалект, и Вигго всегда говорит с ним по-шведски.

Она терпеть не может шведский Вигго – нарочитый акцент, медленная речь, Вигго словно разговаривает с идиотом или маленьким ребенком.

В первые ее недели здесь он и с ней говорил по-шведски, пока она не решила отвечать ему по-датски.

Обращаться к нему первой – это нет.

– Почему “забудь”? – Голос у Шведа раздраженный.

Вигго несколько секунд молчит.

– Это слишком рискованно. Понимаешь?

– Я полагаюсь на русского, и Берглинд за него ручается. Если ты доверяешь мне и Берглинду, можешь доверять и русскому. Какого хрена ты вообще волнуешься?

Русский? Берглинд? Виктория не понимает, о чем они говорят. А Швед – понимает.

– И что, этот щенок из России совсем никому не нужен? – Потише. Там наверху есть еще один щенок, который может все слышать.

– А кстати… – Швед издает смешок и продолжает говорить в полный голос, игнорируя замечание Вигго: – Как все прошло в Обурге? С тем ребенком все ясно?

Вигго отвечает после небольшого молчания:

– Последние бумаги заказали на этой неделе. Успокойся, получишь ты своего поросеночка.

У Виктории голова идет кругом. Обург, две недели назад? Это же одновременно с…

Она слышит, как они двигаются там, внизу, шаги стучат по кухонному полу, потом – звук открывающейся входной двери.

Отодвинув штору, она видит, как они направляются к сараю.