Слабость Виктории Бергман (сборник) - Эрик Аксл Сунд (2012)

Такое тоже может быть…

Жанетт согласилась, и Хуртиг оглядел кабинет.

Ненавижу, подумал он. Ненавижу этих говнюков, которые вытворяют такое, что становятся нужны кабинеты вроде этого. – Так, – сказала Жанетт. – Как прошел разговор с Аннет Лундстрём?

Хуртиг вспомнил запись с девочками из Сигтуны. Аннет Лундстрём как будто не слишком хорошо чувствовала себя в роли старшого перед салагами. Ее вырвало.

– Аннет сейчас в состоянии психоза, – сказал он. – Но она подтвердила большую часть того, что тебе сказала София Цеттерлунд, и мне кажется, в ее словах что-то есть, хотя она и нездорова. Она хочет уехать в Польсиркельн и перечислила имена людей, которые там должны быть… – Хуртиг сделал короткую паузу, вытащил блокнот. – Пео, Шарлотта и Мадлен Сильверберг, Карл и Линнея Лундстрём, Герт Берглинд, Регина и Юнатан Седер, Фредрика Грюневальд, а также Вигго Дюрер.

– Меня эти имена уже достали. – Жанетт посмотрела на него. – Точно. Но тут есть интересный момент. Все эти люди погибли, за исключением Вигго Дюрера и Мадлен Сильверберг.

– Мадлен может быть мертва. Да и Дюрер тоже, но кое-что мне подсказывает, что вряд ли это так.

– Согласен. И скажу, как ты: что касается Дюрера, нам надо выложиться. Других следов нет. А что касается Мадлен, то я все больше склоняюсь к тому, что она тоже…

– Просто жертва, – перебила Жанетт, и Хуртиг кивнул. – Тогда с этой минуты полностью переносим фокус внимания на Дюрера.

Жанетт встала и принялась собирать диски. Все, чего ей сейчас хотелось, – это убраться отсюда.

Хуртиг последовал ее примеру, однако добавил, что Аннет Лундстрём подтвердила связь Дюрера с обществом по усыновлению детей.

– Дома, на ферме в Струэре и в Польсиркельне, у него жили дети из других стран.

– Проклятье, – вздохнула Жанетт. – Польсиркельн… Сам Хуртиг думал именно так.

– Ферма в Струэре продана, – сказал он, – свиноводство для Дюрера оказалось нерентабельным. Это мы уже знаем благодаря Олунду. Касательно Польсиркельна – я прилично ориентируюсь в тамошней географии, и нашим коллегам из Норрботтена не понадобится много времени на опрос жителей поселка. Да это и не поселок даже. Так, несколько домов.

– Пусть Олунд им сообщит. – Жанетт снова взялась за телефон. – И пусть северяне пошевеливаются.

Хуртиг молча слушал, как Жанетт вводит в курс дела Олунда. Сообщив помощнику новую информацию, она позвонила Биллингу. Хуртиг восхитился тем, как мало слов ей понадобилось, чтобы доходчиво объяснить все. Хотелось бы ему быть таким же убедительным.

– Биллинг гарантирует ордер на обыск, – объявила Жанетт. – Поехали прямо туда. И нам понадобится спецназ.

Тюста-гатан

Прокурор Кеннет фон Квист устал. Он глаз не сомкнул после того, как вечером на него напали возле бара. От нового лекарства, диазепама деситина, толку было, как от ромашкового чая, а алкоголь больше не помогал. Официально прокурор был на больничном по причине язвы желудка, неофициально – из-за нарастающего смертельного страха.

Фон Квист лежал на диване, тщетно пытаясь поспать хоть несколько минут. Он посмотрел на часы. Сегодня вечеринка в полицейском управлении. День рождения у шефа. Наверняка подходящий случай завязать новые знакомства и передать новым знакомым то, что у него имеется. Но прокурор колебался.

Он бессильно сполз с дивана и принялся ходить взад-вперед по ванной, думая об обувной коробке, которую оставил ему тот человек.

Фон Квист знал, что в ней лежит, и больше не открывал ее. Выбросить коробку он не решился, а отнести в полицию, само собой, не мог.

Оставалось только забыть про нее, что он и сделал. Несколько раз.

Прискорбнейшим образом прокурор не понимал, что эти иррациональные попытки стали следствием паранойи, развившейся у него за время добровольной самоизоляции.