Мартину не нравилось, когда она его не понимает. Он сказал ей, что не хочет купаться, и она стала кислая, потому что думала – он хочет купаться. На чертовом колесе ему тоже не хотелось кататься, и она опять скуксилась. А теперь дразнит его.

– Сунь ее куда-нибудь, – громко сказал он. – Брось ее в мусорку, пусть умрет!

Виктория погладила птицу по головке, та коротко пискнула под ее пальцами, но Викторию это, кажется, не смутило. Мартин надеялся, что птица клюнет Викторию и та поймет, что птица – опасная.

– Ладно, – сказала Виктория. – Побудь здесь и не свались в воду. – Не свалюсь, – пообещал Мартин. – Приходи назад скорее.

Он лег на живот, подполз к краю мостков и снова стал смотреть на лодки. Сначала мимо прогребла какая-то старушка, потом проплыли две моторки. Мартин помахал рулевым, но они его не видели.

Тут он услышал голоса, шорох велосипедных шин по гравию и поднялся.

Их было трое на тропинке – один на велосипеде, двое пешком. Мартин узнал всех троих – они учились в той же школе, что и он, и не нравились ему. Они были гораздо больше и сильнее его и знали об этом. Заметив Мартина, они спустились к мосткам.

Теперь Мартин испугался по-настоящему. Лучше бы уж птица осталась здесь. Он надеялся, что Виктория скоро вернется.

– Крошка Мартин! – Самый крупный из мальчишек ухмыльнулся. – Что ты делаешь здесь, совсем один? Вот водяной утащит! Мартин не знал, что сказать, он просто стоял и смотрел на них. – Ты что, оглох? – Это был один из тех двух. Они были очень похожи друг на друга, Мартин думал, что они близнецы. Во всяком случае, они ходили в пятый класс, а самый старший – в шестой. – Я… – Он не хотел показаться трусом и решил сказать, что сделал кое-что, чего на самом деле не делал. – Я купался. – Ты купался? – Снова старший. Он склонил голову набок и наморщил лоб. – А мы не верим. Не верим, правда? – Он обернулся к тем двоим, они подхватили его смех. – Искупнись-ка еще раз, а мы посмотрим. Давай, прыгай в воду. – Он сошел на мостки и принялся раскачивать их. Заскрипело дерево.

– Перестань… – Мартин попятился.

– Может, тебе помочь? – спросил старший.

– Может, – донеслось стороны одного из тех двоих.

– Точно! – отозвался третий.

Ну Виктория же, подумал он. Возвращайся.

Почему так долго? Зачем она ушла так далеко?

Иногда, когда Мартин сильно пугался, все его тело коченело. Решало замереть и стоять неподвижно, как каменная статуя, словно это поможет ему не пережить самого ужасного.

Они подняли одеревеневшего, сжавшегося Мартина, раскачали, как гамак, привязанный между двух деревьев.

Раскачиваясь, Мартин смотрел вверх, на небо, и в миг, когда мальчишки разжали руки, ему сверкнула звезда.

Нигде

Пустая комната, свет голой лампочки режет глаза.

Она поняла, что ее накачали какими-то наркотиками и что она больше не лежит связанная в ящике под двумя металлическими шестами. Ее “гроб” стоял, прислоненный к дальней стене, им оказалась переделанная в ящик кровать с мазонитовой пластиной в основании. Ульрика лежала голая на холодном сером бетонном полу со все еще связанными за спиной руками и заклеенным скотчем ртом. Даже щиколотки были связаны. Вместо парового котла на стене теперь помещался большой вентилятор с толстыми трубками, время от времени он тихо жужжал. В остальном в комнате был только серый бетон, только дверь из блестящего металла. Дверь открыта. Перед тем как потерять сознание, Ульрика еще успела услышать, как снаружи что-то гремит.

Очнулась она с ощущением, что кто-то смотрит на нее.

Она лежала на полу в позе эмбриона, а в метре от нее стоял мужчина с тяжелым строительным перфоратором в руках. С ее места на полу мужчина выглядел неестественно огромным.

Грубые черные ботинки, потертые джинсы и голый, блестящий от пота торс с толстым животом, нависавшим над поясом штанов.