День мертвых - Майкл Грубер (2013)

Стата отмеряла время по гребкам, что помогало оценить и пройденное расстояние: в жизни она столько раз проплывала восьмисотметровку, что неплохо представляла, сколько примерно для этого требуется движений. Спустя пять таких интервалов – то есть четыре километра – она чувствовала себя нормально, по крайней мере, физически. Прежде ей не приходилось плавать на такие расстояния в море, ну да и что с того – вода есть вода, а на соленой, вообще-то, держаться проще, чем на пресной, хоть какое-то преимущество. Продвигаясь вперед, она думала о классических заплывах на длинные дистанции – скажем, Ла-Манш в ширину составлял около сорока восьмисотметровок, – с которыми сотни раз справлялись другие люди, причем все они не отличались каким-то там особым соревновательным духом. Ей это тоже по силам – двадцать одна миля, чего тут сложного. Ну или двадцать восемь с половиной, если оплыть по кругу Манхэттен, а это какие только неумехи не проделывали.

С другой стороны, все эти люди были не совсем одни, плыли не в темноте и знали расстояние до берега. Сколько же до него? Может, все тридцать миль? Удастся ли ей проплыть тридцать миль без многомесячной подготовки, с балластом из мешковатой рубашки, с пистолетом в нагрудном кармане, из-за которого у нее на каждом гребке сбивался баланс? Наверное, нет. Но расстояние должно быть меньше, гораздо меньше. Она поднялась на яхту, когда с той еще было видно сушу, а путь на моторке не мог занять больше получаса – и далеко ли они отошли потом? Стата припомнила, как сидела в пустой кладовой. Если бы судно неслось на всех парах, она бы уловила вибрацию от работающих винтов, но никакой вибрации не было. Или все-таки была? У нее вылетело из памяти.

По крайней мере, направление она выбрала верно. Стата перевернулась на спину и расслабилась, взмывая и падая вместе с волнами. Звезды сплошь усыпали небосвод, выстроившись в привычные фигуры. Ковшик Большой Медведицы был на обычном месте, Полярная звезда – по правую руку от Статы, месяц тоже находился где положено, и проведенная через его рожки прямая касалась южного горизонта. Стата определенно плыла на восток; всего-то и нужно было двигаться дальше, и вскоре она достигнет Северной Америки.

Вот только у нее болел желудок. Она ничего не ела со вчерашнего дня и проголодалась, как волк. В дни усиленных тренировок ее организм сжигал по три тысячи калорий, и хотя сейчас Стата не так усердствовала, ее резервы глюкозы стремительно истощались. Тут пригодился бы жир, но вот жира-то у нее и не было. Те, кто плавает в океане на длинные дистанции, отличаются, как правило, приличным весом; помимо прочего, жир служит и защитой от холода. А холод тоже может стать проблемой, если городские огни не покажутся в ближайшее время. По ее прикидкам, температура воды была не менее восьмидесяти по Фаренгейту[164], но это все равно намного ниже температуры человеческого тела. С каждой минутой, проведенной в воде, из ее организма утекало тепло, которое должно было восполняться за счет пищи или жира, но Стата расходовала слишком много энергии, и вот посреди десятой восьмисотметровки одно из бедер уколола первая судорога.

Она перевернулась на спину и зависла на месте, уговаривая ногу расслабиться, мышечные волокна – не сокращаться так мучительно. Надо вылезти из бассейна и помассировать бедро. У Статы и вправду мелькнула такая мысль, и от этого ее паника лишь усилилась. Холод начал сковывать ее рассудок, тело отказывалось от борьбы, остывающий мозг стал выдавать галлюцинации. Она взглянула на небо. Нет, Полярная звезда не там, где надо – она справа, а должна быть слева. То есть она плыла в открытое море? Как долго? И что это меняет?