Требуются доказательства. Бренна земная плоть (сборник) - Николас Блейк (1936)

– Так, стало быть, это ты свидетельствуешь? Подставить меня решил, так, что ли? Да ты просто ревнуешь, потому что я предпочла тебе другого, лучшего. Ревнивец! Клоун, вонючка двуличная! Прикидываешься приличным человеком, а сам все это время… ты ненавидел Фергюса! Это ты его убил! Я знаю, это был ты! Я…

– Довольно, мисс Трейл. Это вы написали записку?

– Да, да, да! Это я ее написала. Я любила его. Но в тот домик я не ходила, не было, говорю вам, меня там. Он бы меня не пустил…

Лючия обвела взглядом бесстрастные, недоверчивые лица присутствующих.

– Ты все это подстроил! – взвизгнула она, поворачиваясь к Кавендишу. – Ты хочешь все на меня повесить! – Лючия посмотрела на Бликли и гневно ткнула пальцем в Кавендиша. – Вы что, не понимаете? Это все его рук дело. Это он нынче днем подбросил записку в мою комнату. Я своими глазами видела!

– Записку нашли не у вас в комнате, мисс Трейл. И если другие ваши утверждения столь же… неискренни, вы рискуете оказаться в чрезвычайно неловком положении.

– Одну минуту, Бликли, – вмешался Найджел. – Скажите, Кавендиш, вы заходили сегодня в комнату мисс Трейл? В своих показаниях вы об этом ничего не сказали.

Щеки Кавендиша заполыхали, как если бы Лючия влепила ему затрещину. В нем схлестнулись чувство собственного достоинства и ярость – чья одолеет? Найджелу вдруг представился образ церковного старосты, обвиненного в том, что он тайком вытащил из букета розу.

– Ну что ж, – заговорил он, и было слышно, как в его голосе борются оскорбленное достоинство и праведный гнев. – Раз мисс Трейл выдвигает против меня эти смехотворные обвинения, пусть пеняет на себя, мне нет нужды печься о ее репутации. Да, я был у нее сегодня и могу сказать вам зачем.

– Не надо, Эдвард! Пожалуйста! Я была не в себе, меня вынудили! Ты ведь знаешь, самой мне это и в голову не могло прийти. – Голос у Лючии срывался, в нем звучала мольба, но Кавендиш даже не посмотрел в ее сторону.

– Вернувшись нынче днем в бильярдную, Нотт-Сломан сказал, что Лючия – мисс Трейл – просит меня зайти к ней. Мы прекратили игру, и я поднялся наверх. Мисс Трейл поставила мне условие. Либо я выплачиваю ей десять тысяч фунтов, либо полиции станет известно, что она была моей любовницей. У нее есть мои письма. Она заявила, что если наши отношения перестанут быть тайной, мне придется об этом жалеть: полиция, добавила она, вскоре займется поиском мотивов убийства – а О’Брайан был убит, – и тот факт, что он увел ее у меня (именно так она изволила выразиться), может показаться мотивом весьма существенным, и меня заподозрят в убийстве. Я сказал в ответ, что поддаваться шантажу не привык. Тогда она поклялась, что скажет полиции, будто я убил О’Брайана не только из мести, но и чтобы поскорее получить деньги по завещанию и выбраться из всех своих трудностей. На что я возразил, что если О’Брайан действительно был убит, полиция в любом случае заинтересуется финансовым положением всех его гостей, в том числе, естественно, и моим. Само собой разумеется, я не собирался никого посвящать в подробности нашего разговора. Потому и сказал вам, что пошел гулять, между тем как на самом деле почти все время провел в комнате мисс Трейл. Между прочим, ненадолго я все же вышел пройтись. Но поскольку мисс Трейл публично обвинила меня, молчать далее не имеет смысла. У меня нет никакого желания отвечать ударом на удар, но, уж если дело зашло так далеко, советую вам, суперинтендант, поинтересоваться у Нотт-Сломан, какая часть этих десяти тысяч причитается персонально ему.

Глава 8

Рассказ о скорби