Холодная месть - Линкольн Чайлд, Дуглас Престон (2011)

Из бумажника явилась еще одна двадцатка — последняя. Исчезла она с той же скоростью, что и предыдущие.

Женщина достала из сумки сложенный пополам листок бумаги с неровным краем, словно вырванный из книги. Подала доктору. Он увидел мелкий, каллиграфически ровный и четкий почерк Констанс:

Пожалуйста, немедленно передайте эту записку доктору Фелдеру в больницу «Маунт-Мёрси», Малый Губернаторский остров. Пожалуйста!

ЭТО ВОПРОС ЖИЗНИ И СМЕРТИ!!

Фелдер даст вам денег.

Трясущимися еще сильнее руками Фелдер развернул листок. К удивлению доктора, написанное там адресовалось не ему, а Пендергасту:

Алоизий, меня похитил человек, называющий себя вашим шурином, Джадсоном Эстерхази. Он действовал под именем Пул. Меня держат в доме где-то в верхнем Ист-Энде. Но вскоре перевезут, я не знаю куда. Боюсь, Пул хочет сделать со мной дурное. Он сказал мне, повторил несколько раз: «Все придет к возмездию». Пожалуйста, простите мне глупость и легковерие. Что бы ни случилось, помните: я вверяю вам будущее моего ребенка.

Констанс

Фелдер, переполненный вопросами, оторвался от записки, но женщина уже исчезла. Тогда он вернулся к ожидающим его Острому и полицейскому из отдела убийств.

— Где женщина? — резко спросил Остром.

— Ушла.

— Господи боже! — Остром шагнул к телефону на стене, снял трубку. — Это Остром. Соедините с вахтой у ворот.

После краткого обмена репликами выяснилось: такси уже покинуло территорию больницы. Остром скопировал записку, оригинал передал детективу:

— Эту женщину надо отыскать. Поднимайте своих людей. Догоните ее! Вы поняли?

Полицейский заспешил к выходу, на ходу вынимая рацию и говоря в нее.

Когда директор повесил трубку, Фелдер спросил:

— Она утверждает, что ее ребенок жив. Что бы это значило?

Остром пожал плечами.

Глава 61

При виде приближающейся лодки на палубе «Фергельтунга» началась суета. Что за неожиданный гость из гавани?

Эстерхази рассматривал лодку в бинокль сквозь тонированное стекло главного салона. Сначала подумал: а может, все-таки Пендергаст? Нелепая лобовая атака с его стороны невероятна, но все же…

Нет, это незнакомец, сидит неловко на носу лодки. Подошел Фальконер:

— Это он?

— Нет. Не знаю, кто бы это мог быть, — покачал головой Эстерхази.

— Мы выясним, — пообещал Фальконер и ушел на ют.

— Эй, на яхте! — закричал нежданный визитер, одетый чересчур уж по-яхтсменски: синий блейзер, платок, кепка.

— Привет! — дружелюбно откликнулся Фальконер.

— Я ваш сосед. Восхищаюсь яхтой. Я вам не слишком помешал?

— Вовсе нет. Не хотите ли подняться на борт?

— С удовольствием! — Гость обернулся к докеру, сидевшему у мотора: — Непременно подождите!

Докер кивнул.

Яхтсмен ступил на транцевую площадку, Фальконер откинул транец, чтобы гость поднялся на борт. Взойдя на палубу, яхтсмен расправил блейзер и протянул руку:

— Я — Беттертон. Нед Беттертон.

— Я — Фальконер.

Эстерхази пожал протянутую руку, улыбаясь, но имени своего не назвал. От улыбки заныли царапины на лице. Подобное не повторится: Констанс заперта в трюме, в наручниках, с кляпом во рту. Но когда он вспоминал выражение ее лица в тот момент в доме в Ист-Энде, по спине бежал холодок. Ошибки быть не может. В ее взгляде он увидел холодную ясную ненависть — и глубокий спокойный ум. А ведь поначалу он принял эту женщину за душевнобольную, неполноценную психопатку. Какое заблуждение! Так ненавидят давнего смертельного врага, высчитывая, как и когда его умертвить. Жутко.

— Мое судно неподалеку, там… — Беттертон неопределенно махнул рукой. — Я вот подумал: не заглянуть ли мне в гости, не пожелать ли хорошего вечера и доброй ночи. Честно признаюсь, я восхищен вашей яхтой!