Неприятная профессия Джонатана Хога - Роберт Хайнлайн (1969)

– Что ж, хорошо. – Хог слегка откинулся назад. – Дорогуша, будьте добры, разлейте вино. Благодарю вас. Сначала мне придется рассказать вам небольшую историю. Отчасти она будет аллегорической… поскольку у вас просто не существует соответствующих слов… понятий. Давным-давно жила-была раса, совершенно не похожая на человеческую – ну абсолютно. Я просто даже не могу описать вам, как эти существа выглядели и как они жили, но у них было одно качество, которое вы в состоянии оценить: они были творцами. Создание произведений искусства и наслаждение ими было их основным занятием и смыслом жизни. Слово «искусство» я употребляю специально, поскольку это понятие не укладывается ни в какие определенные рамки. Впрочем, я могу употреблять этот термин, не опасаясь ошибки, поскольку он не имеет точного значения. Значений у него столько же, сколько творцов на свете. Только помните, что эти творцы не были людьми и искусство их – не человеческое.

Теперь представьте себе одного из них – молодого. Он создает произведение искусства под наблюдением и руководством своего наставника. Молодой творец талантлив, и у его творения множество забавных и весьма приятных достоинств. Наставник подбадривает его, советуя довести труд до ума и представить на всеобщее обозрение. Имейте в виду, что я говорю чисто метафорически – говорю как бы о художнике-человеке, готовящем свои холсты к выставке.

Тут он на мгновение смолк, а потом вдруг обратился к Рэндаллу:

– Скажите, а вы религиозны? Вам никогда не приходило в голову, что все это…

Он обвел рукой окружающую их красоту.

– …может иметь своего Создателя? Более того, должно иметь своего Создателя?

Рэндалл, покраснев, уставился на него.

– Вообще-то я не больно люблю ходить в церковь, – взорвался он, – но… в принципе я в это верю.

– А вы, Синтия?

Она кивнула, напряженно и молча.

– Так вот, Художник сотворил этот мир по своему образу и подобию и руководствуясь постулатами, казавшимися ему верными. В целом наставник одобрил работу, но…

– Минуточку, – перебил его Рэндалл. – Уж не пытаетесь ли вы объяснить нам создание мира… а то и всей вселенной?

– Само собой.

– Но… черт возьми, это просто смешно! Я ведь просил объяснить то, что произошло с нами.

– Я же предупреждал, что объяснение вам не понравится. – Он немного помолчал, затем продолжал: – Сначала доминантными существами мира были Сыновья Птицы.

Рэндалл слушал его, чувствуя, что его голова вот-вот лопнет. Он понимал – с нарастающим ужасом, – что все его объяснения, которые он выкладывал по дороге сюда, не что иное, как полный бред, служащий единственной цели: избавиться от обуревающего его страха.

Сыновья Птицы вполне реальны, реальны и ужасны… и могущественны. Сейчас он впервые почувствовал, что знает, о какой расе рассказывает Хог. Судя по напряженному и испуганному лицу Синтии, она тоже это знала… а следовательно, им никогда больше не будет покоя.

– Вначале была Птица…

Хог взглянул на него. В его взгляде не было ничего угрожающего, но и жалости тоже не было.

– Нет, – спокойно ответил он. – Никакой Птицы не было. Те, кто называет себя Сыновьями Птицы, действительно существуют. Но они просто глупцы и невежды. Их священный миф просто-напросто суеверие. Но по-своему и по правилам, установленным для этого мира, они довольно могущественны. То, что, как вам казалось, вы видели, Эдвард, вы видели на самом деле.

– То есть вы хотите сказать…

– Позвольте мне закончить. Мне нужно поторапливаться. Вы видели то, что, как вам казалось, вы видели, за одним исключением. До сегодняшнего дня вы видели меня только либо у меня в квартире, либо у себя. А существа, за которыми вы следили, которые едва не до смерти перепугали Синтию, – это Сыновья Птицы, Стоулз и его приятели.