Дюна. Первая трилогия - Фрэнк Герберт (1965)

– Ой, Су-Су, вечно вы говорите всякие гадости!

Банкир улыбнулся.

– Меня прозвали Су-Су, потому что я – советник по финансам Союза Водоносов.

Поскольку Джессика все так же молча глядела на него, он добавил:

– Это потому, что разносчики воды так кричат – «Су-Су Су-ук!» – Он сымитировал крик водоноса с такой точностью, что многие из сидевших за столом засмеялись.

Джессика отметила хвастливые нотки в голосе, но главное, на что она обратила внимание, – это что девушка говорит по заранее заданной роли и именно в определенный момент. Она сказала это, чтобы дать банкиру возможность сказать то, что он сказал: Джессика покосилась на Лингара Беута. Водяной магнат, насупившись, поглощал пищу, целиком отдавшись этому занятию.

Джессика прекрасно поняла сказанное банкиром: «Я тоже контролирую воду – основу и источник всякой власти на Арракисе».

Пол заметил и фальшь в голосе банкира, и то, что мать внимательно следит за разговором, явно пользуясь приемами Бене Гессерит. Повинуясь импульсу, Пол решил принять вызов и обратился к банкиру:

– Вы хотите сказать, что эти птицы – каннибалы?

– Странный вопрос, молодой господин, – поднял брови банкир. – Я сказал лишь, что птицы пьют кровь. Это совсем не значит, что это должна быть кровь их сородичей, не так ли?

– Это был отнюдь не странный вопрос, – возразил Пол, и Джессика услышала в его голосе тонкий звон ответного выпада рапиры – она сама обучала его. – Большинство образованных людей знает, что наиболее жестокая конкуренция – это конкуренция внутри вида. – Пол демонстративно наколол на вилку кусочек с тарелки собеседника и съел его. – Ибо они, фигурально выражаясь, едят с одной тарелки. У них одинаковые потребности.

Банкир замер и, нахмурившись, взглянул на герцога.

– Было бы ошибкой считать моего сына ребенком, – улыбнулся ему герцог.

Джессика оглядела стол, заметила, как прояснилось лицо Беута, как ухмыляются Кинес и контрабандист Туек.

– Да, таков закон экологии, – подтвердил Кинес, – и молодой господин, судя по всему, прекрасно его понимает. Борьба за существование внутри системы – это борьба за овладение свободной энергией системы. Кровь же – весьма эффективный источник энергии.

Банкир положил вилку и раздраженно сказал:

– Я слышал, что фрименский сброд пьет кровь своих мертвецов…

Кинес покачал головой, наставительно сказал – будто читал лекцию:

– Не кровь, сэр. Отнюдь. Но вся вода человека – вся – принадлежит его народу, его племени. Когда живешь возле Великой Равнины, это становится необходимостью. Вода здесь бесценна, а ведь человеческое тело на семьдесят процентов состоит из воды. И, разумеется, покойник в своей воде уже не нуждается.

Банкир положил руки на край стола возле тарелки – Джессике показалось, что сейчас он в ярости встанет и уйдет. Кинес взглянул на Джессику.

– Простите, миледи, что я позволил себе обсуждать за столом столь неаппетитный предмет, но вам солгали, и я обязан был внести ясность.

– Вы так долго якшались с фрименским отребьем, что позабыли всяческие приличия, – буркнул банкир.

Кинес изучающе обвел спокойным взглядом побелевшее, подергивающееся лицо.

– Следует ли понимать это как вызов? – осведомился он. Банкир замер. Он сглотнул, помедлил и наконец выговорил:

– Конечно, нет… Я не нанес бы такого оскорбления нашим любезным хозяевам!

Джессика услышала в его голосе страх. Этот страх был и в лице, дыхании, биении жилки на виске. Банкир боялся, панически боялся Кинеса!..

– Наши любезные хозяева сами вполне способны решать, оскорблены они или нет, – сказал Кинес. – Они храбрые и достойные люди, понимающие, что такое защита своей чести. Все мы можем убедиться в их мужестве хотя бы по тому, что они здесь… сейчас… на Арракисе.