Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих - Джорджо Вазари (1550)

XXI. К Петрову дню следующего года, так как в Риме стояла сильнейшая жара и так как я провел там всю зиму 1543 года, я вернулся во Флоренцию, где, проживая у мессера Оттавиано деи Медичи в его доме, который я с полным правом мог называть своим, я для его кума мессера Бьяджо Меи из Лукки написал алтарный образ того же содержания, что и тот, который я написал мессеру Биндо для церкви Санто Апостоло, сделав, однако, все по-другому, кроме замысла. Когда он был закончен, его поместили в Лукке в церковь Сан Пьеро Чиголи в капеллу заказчика. На другой доске, а именно высотой в семь локтей и шириной в четыре, я написал Богоматерь, св. Иеронима, св. Луку, св. Цецилию, св. Марфу, св. Августина и св. Гвидона-отшельника. Образ этот был установлен в Пизанском соборе, где было много других образов, написанных превосходными мастерами. Но не успел я его дописать, как попечитель названного собора тотчас же заказал мне другой, тоже с Богоматерью, но на котором я, чтобы отличить его от первого, изобразил ее у подножия креста с мертвым Христом на коленях, в вышине – распятых разбойников, а при ней вместе с Мариями и Никодимом – святых, покровителей этой капеллы, так что они в совокупности своей придают согласованность и прелесть истории, изображенной на этом образе.

XXII. Снова вернувшись в Рим в 1544 году, помимо многих картин, выполненных мною для разных друзей, перечислять которых по имени не стоит, я по рисунку Микеланджело написал Венеру для мессера Биндо Альтовити, взявшего меня в свой дом, а для флорентийского купца Галеотто да Джироне маслом на доске – Снятие со Креста, каковое было установлено в его капелле в римской церкви Сант Агостино. А для того чтобы иметь возможность писать этот образ на досуге вместе с некоторыми другими вещами, заказанными мне Тиберием Криспо, кастелланом Замка Св. Ангела, я удалился на другой берег Тибра во дворец, некогда построенный епископом Адмари под церковью Сант Онофрио и впоследствии обставленный кардиналом Сальвиати-младшим. Однако, чувствуя недомогание и усталость от бесчисленных трудов, я вернулся во Флоренцию, где написал несколько картин и в том числе одну, изображающую Данте, Петрарку, Гвидо Кавальканти, Боккаччо, Чине да Пистойя и Гвиттоне д'Ареццо. Впоследствии Лука Мартини тщательно проверил ее по древним портретам этих писателей, после чего с нее было написано много копий.

XXIII. В том же 1544 году, будучи приглашен в Неаполь доном Джанматтео из Антверпена, генералом ордена Монте Оливето, с тем чтобы я расписал трапезную одного из орденских монастырей, построенного королем Альфонсом I, я, как только приехал, готов был отказаться от этой работы, так как трапезная и весь монастырь были построены в древней архитектуре со стрельчатыми, низкими и плохо освещенными сводами и так как я опасался, что большой чести я себе этим не заработаю. Однако по настояниям дона Миньято Питти и дона Ипполито из Милана, близких моих друзей и визитаторов этого ордена, я в конце концов все же на это согласился. И вот, понимая, что у меня ничего путного не получится, если только всяким обилием орнамента я не ослеплю взоры тех, кому придется глядеть на множество разнообразных фигур этой росписи, я решил отделать лепниной все своды этой трапезной так, чтобы богатые членения в современном вкусе скрыли всю ветошь и нелепость этих арочек. В этом большую помощь оказали мне своды и стены, которые, по обычаю этого города, были выложены из туфа, распиливаемого, как дерево, или, вернее, как недообожженный кирпич, ибо это давало мне возможность выпиливать поля филенок, овалов и восьмиугольников, пользуясь для утолщений клиньями и накладками из того же туфа.