Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих - Джорджо Вазари (1550)

Закончив, он продолжал работать в этом же дворе и написал ниже под двумя историями, выполненными рукой другого, Потоп с Ноевым ковчегом, изобразив там мертвецов, бурю, ярость ветров, сверкание молнии, гибель деревьев и страх людей с таким старанием, с таким искусством и с такой обстоятельностью, что большего и не скажешь. А в перспективном ракурсе он изобразил мертвеца, которому ворон выклевывает глаза, а также утонувшего мальчика, тело которого от наполнившей его воды раздулось огромной горой. Он показал там и различные человеческие переживания как, например, почти полное отсутствие страха перед водой у двух всадников, борющихся друг с другом, и крайний ужас перед смертью у женщины и у мужчины, сидящих верхом на буйволе, который задней частью уже погрузился в воду и не оставляет им обоим никакой надежды на спасение. Все это произведение отличалось такой добротностью и такими выдающимися качествами, что принесло ему величайшую славу. К тому же он сокращал и фигуры при помощи перспективных линий и бесспорно великолепнейшим образом изобразил в этой фреске обручи (мадзокки), а также многое другое. Под этой историей он написал также опьянение Ноя и издевательства Хама, его сына, в котором он изобразил своего друга Делло, флорентийского живописца и скульптора, а также Сима и Иафета, других его сыновей, прикрывающих его наготу. Здесь же он изобразил, равным образом в перспективе, закругленную со всех сторон бочку – вещь, признанную весьма прекрасной, а также беседку с виноградными гроздьями, прямоугольные жерди которой сокращаются в точке схода. Однако он здесь ошибся, ибо сокращение нижней плоскости, на которой стоят фигуры, совпадает с линиями перголы, бочка же сокращается не по тем же линиям, и я очень удивлялся, почему художник столь тщательный и точный допустил столь заметную ошибку. Он изобразил там же жертвоприношение перед открытым ковчегом, построенным по перспективе, с расположенными по всей его высоте рядами жердей, где размещались птицы, которых мы видим уже вылетающими и изображенными в разных ракурсах. На небесах же мы видим Бога Отца, который появляется над жертвоприношением, совершаемым Ноем и его сыновьями, – самую трудную из всех фигур, выполненных Паоло в этой работе, ибо она, сокращаясь, летит головой вперед прямо к стене с такой силой, что кажется, будто эта фигура всем своим объемом ударяет в стену и пробивает ее. И, кроме того, вокруг Ноя изображено бесчисленное множество разных прекраснейших животных. В общем, он придал всему этому произведению такую мягкость и такую легкость, что оно без сравнения лучше и выше всех других его работ, и неудивительно, что его хвалили не только тогда, но хвалят и поныне.

В Санта Мариа дель Фьоре в память Джованни Акуто, английского капитана флорентинцев, умершего в 1393 году, на середине одной из стен внутри этой церкви и в раме высотой в 10 локтей, Паоло написал зеленой землей коня необыкновенной величины, которого признали очень красивым, а на нем, также светотенью и цвета зеленой земли, изображение самого капитана. Там же в перспективе он изобразил большой саркофаг, в котором будто бы находится тело и на который он и поставил изображение покойного в капитанских доспехах верхом на коне. Это произведение почиталось раньше, да и теперь остается великолепнейшим образцом живописи такого рода, и если бы Паоло не изобразил лошадь поднимающей обе ноги с одной стороны, чего, естественно, лошадь не делает, ибо иначе она упала бы (быть может, он сделал это потому, что у него не было опыта в верховой езде, и он не знал лошадей так, как знал других животных), то творение это было бы совершенным во всех отношениях, ибо перспектива этой огромнейшей лошади превосходна; на цоколе же стоят следующие слова: Pauli Uccelli opus (Работа Паоло Учелло).