Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих - Джорджо Вазари (1550)

Он укрепил огромнейшими железными полосами верх кампанилы, давшей трещину из-за перегрузки той части ее, которая находится на весу, а именно над консолями, обращенными к площади И в конце концов улучшил и восстановил дворец этот так, что получил одобрение всего города и сверх прочих вознаграждений был назначен членом Коллегии, учреждения, пользующегося во Флоренции большим почетом.

И если кому-либо покажется, что я говорил об этом, быть может, более пространно, чем следовало, то я заслуживаю извинения, ибо, показав в жизнеописании Арнольфо, первостроительство этого дворца, относящееся к 1298 году и производившееся беспорядочно и без какой-либо разумной меры, с нечетным числом колонн во дворе, с арками большими и малыми, с неудобными лестницами, косыми и несоразмерными помещениями, я должен был также показать, в какое состояние привел его талант и вкус Микелоццо, хотя и он перестроил его не так, чтобы жить в нем было удобно, вернее, так, что он все-таки оставался в достаточной степени нескладным и неудобным.

Когда же наконец в 1538 году там поселился синьор герцог Козимо, то его превосходительство начал приводить его в лучший вид. Но так как архитекторы, обслуживавшие герцога в этой работе, много лет не сумели ни понять, ни выполнить его замысел, он решил посмотреть, нельзя ли, не портя старого, в котором было кое-что и хорошее, исправить так, как он задумал, лестницы и неудобные и тесные помещения, добившись лучшей их планировки, большего удобства и большей соразмерности.

И вот вызвал он из Рима Джорджо Вазари, аретинского живописца и архитектора, находившегося на службе у папы Юлия III, и поручил ему не только приступить к исправлению помещений, начатых им в верхних апартаментах, что насупротив Пьяцца дель Грано, ибо в соответствии с планом нижнего этажа они были косыми, но и подумать о том, нельзя ли дворец этот без порчи того, что было уже сделано, перестроить внутри таким образом, чтобы повсюду можно, было переходить из одной части в другую и из одного места, в другое по потайным и общим лестницам, по возможности более отлогим. И тогда Джорджо, в то время как в названных помещениях, где уже приступили к работам, потолки украшались позолотой и живописными историями, написанными маслом, а стены фресками, а в иных применялась и лепнина, снял план всего этого дворца – и нового, и старого, его окружавшего, а затем с трудом и тщательностью немалыми и в соответствии со своим замыслом начал постепенно придавать всему сооружению правильную форму и соединять, нисколько не портя того, что было уже сделано, разобщенные помещения, которые раньше были на разных уровнях, одно выше, другое ниже. А дабы синьор герцог мог увидеть весь проект, в течение шести месяцев была сделана хорошо вымеренная деревянная модель всего этого сооружения, напоминающего формой и величиной скорее замок, чем дворец. Модель эта понравилась герцогу, и в соответствии с ней было объединено и создано много удобных помещений и отлогих лестниц, как общих, так и потайных, во всех этажах, и таким образом освободились залы, которые раньше были вроде общественных улиц, ибо нельзя было подняться наверх, не пройдя через них. И все в целом было великолепно украшено различной и разнообразной живописью, а в заключение перекрытие большого зала было поднято на двенадцать локтей против прежнего. Так что, если бы Арнольфо, Микелоццо и другие, работавшие там, начиная от первоначального плана и далее, вернулись к жизни, они его не узнали бы, мало того, подумали бы, что это не их творение, а новая постройка и другое здание.