Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих - Джорджо Вазари (1550)

Однако его потянуло обратно в Геную, где у него завелись всякие любовные связи и привычки к разным другим развлечениям, к которым он время от времени испытывал склонность. Уезжая, он передал монахиням Сан Маффео небольшую картину, написанную им для них на дереве и находящуюся у них в самом монастыре.

Прибыв в Геную, он пробыл в ней много месяцев, выполняя для дожа еще и другие работы. Отъезд его очень не понравился попечителю Пизанского собора, но больше всего не понравилось ему то, что его работа оказалась незаконченной, но ему ничего другого не оставалось, как ежедневно писать ему, чтобы он вернулся, и просить об этом его жену, которую он оставил в Пизе. Однако, видя, что дело затягивается, так как Перино не отвечал и не возвращался, он заказал алтарный образ для этой капеллы Джованнантонио Сольяни, который его закончил и поставил на место. Вскоре, вернувшись в Пизу и увидев работу Сольяни, Перино рассердился и ни за что не пожелал продолжать то, что было им начато, говоря, что он не хочет, чтобы его живопись служила украшением для других мастеров. Поэтому эта работа так и осталась им не законченной и Джованнантонио ее продолжил, написав еще четыре картины на дереве, которые, однако, показались новому попечителю, Себастьяно делла Сета, написанными все в одной манере и притом худшей, чем та манера, в которой были написаны первые картины. Тогда он заказал алтарный образ сиенцу Доменико Беккафуми, который тот и написал в Пизе, после пробных четырех картин, написанных им для ризницы и оказавшихся очень красивыми. Однако и эта картина, как и прежние, его не удовлетворила, и последние две недостающие он заказал аретинцу Джорджо Вазари, и их поместили по одной у каждой из боковых дверей на главном фасаде собора. Мне, однако, вовсе не пристало говорить о них, как равно и о многих других моих больших и малых вещах, рассеянных по разным местам в Италии и вне ее, но пусть о них свободно судит всякий, кто их видел или увидит. Перино же, действительно, пожалел об этой работе, для которой им были уже сделаны рисунки, предвещавшие собою произведение, достойное его таланта, поскольку оно должно было еще больше прославить этот храм, помимо его древности, и обессмертить и самого Перино.

Вспоминая Рим блаженного времени папы Льва, Перино тяготился своим многолетним пребыванием в Генуе, хотя оно и доставляло ему и пользу и удовольствие. Правда, он при жизни кардинала Ипполито деи Медичи не раз получал от него письма с предложением перейти к нему на службу, и он готов был это сделать, однако смерть этого синьора помешала ему своевременно вернуться на родину. И вот, при таком положении дела, пока многие его друзья хлопотали о его возвращении, а еще больше он сам, и пока они обменивались многими письмами, Перино в одно прекрасное утро, недолго думая и никому не говоря ни слова, покинул Пизу и отправился в Рим. Там он представился достопочтеннейшему кардиналу Фарнезе и папе Павлу, но в течение долгих месяцев так ничего и не делал, во-первых, потому, что дела его все откладывались со дня на день, и, во-вторых, потому, что у него заболела рука, и ему, прежде чем выздороветь, пришлось истратить несколько сотен скудо, не считая расходов на прожитие. Поэтому, не находя никого, кто бы его поддержал, он, из-за равнодушия папского двора, не раз имел поползновение уехать. Все же Мольца и многие другие его друзья утешали его, призывая его к терпению и говоря, что Рим уже не тот и что сейчас, прежде чем отметить человека и обласкать его как своего, он сначала доводит его до изнеможения и ожесточения, в особенности если это – человек, следующий стезе того или иного прирожденного ему яркого дарования.