Последняя принцесса Индии - Мишель Моран (2015)

Я представила, как бабка кричит, бегает по комнате и швыряет вещи, однако было очевидно, что отец в достаточной мере серьезен в своем намерении, чтобы рискнуть вызвать гнев бабки.

«А Ану?» – поинтересовалась я.

«Она сама мне это предложила».

Я легла спать, ощущая себя сосудом, переполненным подслащенной водой.

Глава 18

Когда я возвращалась со свадьбы Ануджи, то обнаружила, что дорога, ведущая к Панч-Махалу, пустынна. На улице я не заметила даже торгующих напитком чай-валлахов. Единственным звуком, разносящимся вокруг, был цокот копыт наших лошадей. На воротах в Панч-Махал никто не стоял. Никто не поспешил отвести наших лошадей в конюшни. Троих солдат оставили присматривать за животными, а я вместе с остальными прошла во дворец.

– Никогда не слышала, чтобы здесь стояла такая тишина, – сказала я.

Создавалось впечатление, что дворец покинут. Идя по коридору в зал рани, я увидела слугу и остановила его.

– Что происходит? Где все?

Старик, близоруко прищурившись, уставился на меня.

– Вы куда ездили?

– В Барва-Сагар. Что случилось?

Старый слуга отступил. На его лице отразилась легкая досада.

– Раджа болен. Он упал в барадари три дня назад. – Рука слуги метнулась к горлу, и лишь по прошествии нескольких секунд он смог продолжить: – Рани послала за британским лекарем.

Сердце мое екнуло.

– Где он сейчас?

– В своих покоях, – ответил старик, всматриваясь в мое лицо. – Вы Сита Бхосале?

– Да.

– Рани распорядилась, чтобы по возвращении вас немедленно провели в покои раджи. Она хочет вас видеть.

Повернувшись к солдатам, я сжала ладони.

– Благодарю вас.

Старый слуга знаком дал понять, чтобы я следовала за ним. Я прошла по величественному, расписанному фресками коридору к двустворчатой, украшенной искусной резьбой деревянной двери. Слуга приоткрыл дверь и вошел внутрь, оставив меня один на один с несколькими стражами.

Вернувшись, он сказал мне:

– Заходите в приемный покой и ожидайте. Рани к вам выйдет.

Я вот-вот должна была войти в личные покои раджи. Лишь немногим избранным удалось там побывать.

Старик открыл дверь, и я вошла.

Наиболее точным для описания всего, увиденного мной за дверью, будет слово «помпезно». Никакого понятия о хорошем вкусе. Стены, окрашенные в ярко-красный цвет, тускло поблескивали на свету. Я догадалась, что слуги здесь пользуются той же самой хитростью, что и женщины у нас в Барва-Сагаре: натирают поверхности цветами гибискуса, чтобы они блестели. Роскошная люстра свисала с разукрашенного золотыми звездами желтого потолка. Мебель была изготовлена из серебра. Обивка диванов и мягкие подушки были ярко-голубого цвета. Моим глазам стало больно на все это смотреть.

Как только я переступила порог, в помещение вошла рани. Ее лицо казалось крайне озабоченным. Я сжала ладони и поклонилась.

– Ваши Высочество! Я…

Взмахом руки госпожа оборвала мою попытку высказать сочувствие.

– У него доктор Мак-Эган. Этому лекарю можно доверять, – торопливо произнесла она, прежде чем я успела задать вопрос.

– А каковы признаки болезни?

– Рвота… апатия… нежелание принимать пищу… Прошлой ночью он не чувствовал собственных ног. Все повторилось так же, как с Дамодаром… Похоже на паралич. Его лекарь подозревает отравление, но со слугой, который пробует блюда перед подачей на стол радже, все в порядке.

До моего слуха донесся крик раджи, такой же зычный, как на сцене:

– Я не хочу лечиться у англичанина! Прочь! Вон отсюда!

Створки дверей резко распахнулись. Появился англичанин. Внешне он хранил полнейшее спокойствие.

– Пошлите за майором Эллисом, Ваше Высочество! – мягко произнес он. – Стройте планы на будущее для себя и Джханси. Раджа серьезно болен.

Рани, подождав, когда врач удалится, закрыла лицо руками.