«Морская волшебница», или Бороздящий Океаны - Джеймс Фенимор Купер (1830)

Мою ты просьбу знаешь, Изабелла!

Она ко благу твоему клонится, И, если только я тобой любим, Будь все мое — твоим, твое — моим.

Идем к дворцу. Там мне открыть уместно Все, что досель вам было неизвестно.

«Мера за меру».

— Это справедливо! «Будь все мое — твоим, твое — моим». Действительно, мера за меру! — вскричал олдермен. — Трудно заключить более равноправную сделку, когда оба вклада равноценны! В этих словах много обнадеживающего. Ну а теперь, любезный моряк, доставьте нас к берегу, к «Сладкой прохладе»! Видимо, это и есть тот самый дворец, о котором говорится в стихах… «Все, что досель вам было неизвестно», — это, конечно, о мучительнице Алиде! Играет с нами в кошки-мышки, и все ради того, чтобы потешить свое женское тщеславие и показать, какие страдания она может причинить трем серьезным и солидным людям! Поехали, мистер Румпель, как вас тут называют, и спасибо за любезность.

— Преступление покинуть госпожу, не узнав всех ее пророчеств. Теперь ваш черед ознакомиться с ответом, господин олдермен. Трость в руке поможет вам, как помогала остальным.

— Я презираю жалкое любопытство и удовлетворен тем, что приносит мне случай и удача, — запротестовал Миндерт. — В Манхаттане есть любители считать деньги в чужом кармане и подглядывать за тобой, словно лягушки, высунувшие нос из воды; но мне достаточно знать состояние моего гроссбуха и рынка.

— Так дело не пойдет. Может быть, для спокойствия вашей совести этого и достаточно, но нам, людям с бригантины, нельзя шутить с нашей госпожой. Одно движение — и вы узнаете, пойдет ли вам на пользу посещение волшебницы.

Миндерт ван Беверут повиновался. Как уже говорилось, он, подобно большинству голландских колонистов, в глубине души верил в искусство ворожбы; к тому же в словах обладателя индийского шарфа содержался приятный намек на барыши, которые он получит от своей тайной торговли. Он взял трость и, перевернув страницу, впился в нее глазами. Но там была только строчка также из хорошо известной комедии «Мера за меру».

Пускай по городу глашатаи объявят…

Сгоряча Миндерт прочел пророчество вслух, затем сел на место, деланно рассмеялся над этой, как он считал, детской и пустой забавой…

— Можете ничего не объявлять мне! Разве на нас напал неприятель или что-нибудь грозит общине, чтобы надо было объявлять об этом на улицах? Вот так мера за меру! Послушай, мистер Румпель, от твоей зеленой девки и нельзя было ожидать ничего другого; если она не научится вести себя как следует, ни один порядочный человек не захочет водить с ней компанию. Я не верю в колдовство — хотя протока и открылась в этом году самым непостижимым образом — и поэтому не придаю значения словам волшебницы. Пусть только попробует ославить меня в городе или за городом, в Голландии или Америке! Но все же мне бы не хотелось опровергать всякие глупые россказни. Поэтому на прощание скажу: вы хорошо сделаете, если заткнете ей глотку!

— Остановить ураган или смерч! Ее книга говорит правду, и тот, кто прочел ее пророчество, может быть уверен, что оно сбудется! Капитан Ладлоу, теперь вы вольны делать что вам угодно. Протока больше не отделяет вас от вашего крейсера. Вон за тем холмом ваша шлюпка и люди, они ждут вас. А теперь, джентльмены, пусть все решает волшебница, наше умение и благоприятный ветер! Честь имею кланяться!

В тот самый момент, как олдермен, капитан и патрон сошли на берег, шлюпка отплыла, и не прошло и пяти минут, как она была поднята на таляхnote 98 на корму бригантины.

Глава XVII

И, оседлав ее, поплыл по морю,

Как на спине дельфина, Арион.

Я это видел сам.

Ш е к с п и р. Двенадцатая ночь, или Что угодно