Затерянный остров - Джон Пристли (1932)

– Именно, – мрачно подтвердил дядя. – И никакого тебе робинзонкрузовского изобилия. Камень и птицы, которых тоже раз-два и обчелся. Богом забытое место посреди океана, больше похоже на кучу угля, торчащую из воды. Вот такой он, Затерянный остров.

– Значит, о пиратских кладах речи нет?

– Ни в коем разе. Подкладывать родному племяннику такую свинью – увольте! Сколько людей на моей памяти умом тронулись, разыскивая пиратские сокровища… В моем случае все иначе. Без обмана. Вряд ли в окрестностях этого острова объявлялся хоть один пират.

– И хорошо, – заявил Уильям. – Я всегда с подозрением относился к пиратским сокровищам. Только на днях читал о них в каком-то журнале. Но вы рассказывайте дальше, дядя, про ваш Затерянный. Действительно, вполне приключенческое название, кстати.

– Да, на приключения он еще позовет. Как я жалею, что раньше до него руки не дошли. Сколько я упустил! Вот что самое обидное, когда валяешься тут кабаньей тушей, – упущенные возможности. – Тут у дяди свело горло, и минуту-другую он не мог произнести ни слова, а потом попросил лекарство, оставленное доктором Форестером. Глотнул, чертыхнулся и продолжил рассказ, понизив голос до полушепота: – Когда мы высадились на острове, я там слегка полазил, хотя жара стояла адская – кругом одни раскаленные камни, голые, как бильярдный шар. Едва я углубился в скалы, как наткнулся на какую-то черную породу. Сперва принял ее за уголь, потом пригляделся повнимательнее и увидел, что ошибаюсь, больше похоже на смолу. Так, сынок, теперь сунь руку вон в тот кофр и пошарь на дне – там должен быть камень размером с твой кулак. Неси его сюда.

Уильям послушно пошарил в кофре и вернулся с увесистым темным матовым сгустком, напоминающим комки затвердевшего вара, который используют на ремонте дорог. На редкость малоинтересная субстанция.

– Вот оно! – Дядя Болдуин забрал образец у племянника и поднес к глазам. – Этот кусок приехал со мной с Затерянного. Он много покатался по свету. На острове такого добра тонны и тонны, лежат на поверхности, только руку протяни. Я прихватил образец просто из любопытства, потом как-то при случае показал одному человеку – он в этих вещах дока, разъяснил мне, что к чему. Тут-то я и засуетился. Но потом – вот болван! – несколько лет тянул волынку. Однако, добравшись до Лондона, первым делом отдал образец на экспертизу и узнал уже наверняка.

Дядя многозначительно умолк.

– Что же это оказалось? – воскликнул Уильям, который пока не видел в темном сгустке ничего примечательного.

– Смоляная обманка.

– Смоляная обманка? – нахмурился Уильям. – Что-то знакомое, но не помню откуда.

Дядя Болдуин порывисто подался вперед и хотел продолжить, но закатил глаза и скривил рот в какой-то странной гримасе. Вместо слов из горла вырвался хрип, голова судорожно дернулась в сторону бутыли с лекарством. Уильям, трясущейся рукой отмерив порцию, с тревогой смотрел, как дядя глотает микстуру и постепенно приходит в себя.

– Смоляная обманка, – произнес дядя Болдуин спустя полчаса. – Вот что это такое. Урановая руда. А из урановой руды получают радий. Теперь понимаешь?

– Точно, вот где я о ней узнал, – вспомнил Уильям. – Читал статью о мадам Кюри, там было и про смоляную обманку.

– Именно, сынок. Я тоже читал. Супругам Кюри привозили руду откуда-то из Австрии или Богемии, и им удалось добыть первый радий. Это она самая. Главнейшее сырье для производства радия, и он где-то там внутри, в этом комке, так сказал мне человек из лондонского музея. Подтверждено анализом.

– Но ведь, чтобы добыть крупицу радия, нужны огромные горы этой руды?