Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

– Немедленно! – повысил голос Александр.

Татьяна, сгорая от стыда, повела его в сарай за домом, подальше от посторонних глаз.

– Куда ты, Танечка? Мы будем сегодня есть?

– Сейчас вернусь, – откликнулась Татьяна.

Плечи ее тряслись от сдерживаемых рыданий. Зайдя за дом, она попыталась взять Александра за руку, но тот грубо вырвался. Татьяна пошатнулась, но не упала и, встав перед ним, обняла за талию. Он попытался оттолкнуть ее.

– Пожалуйста, не уходи! – умоляюще выкрикнула она. – Пожалуйста. Заклинаю. Я не хочу расставаться с тобой. Я ждала тебя каждую минуту каждого дня, как только вышла из больницы. Пожалуйста.

Она прижалась лбом к его груди.

Александр ничего не ответил. Татьяна не поднимала головы. Его пальцы непроизвольно сжимали ее голые руки.

– Господи, Шура, как ты можешь быть таким непонятливым? Неужели не понимаешь, почему я тебе не писала?

– Ни в малейшей степени. Так почему?

Она, по-прежнему уткнувшись лицом в его грудь, жадно вдыхала знакомый запах.

– Ужасно боялась, что, если расскажу о Даше, ты совсем не приедешь.

Она никак не могла набраться храбрости поднять голову. Посмотреть, по-прежнему ли он на нее сердит. Она взяла его руку, положила себе на щеку и, дождавшись, пока тепло придаст ей сил, все же взглянула на него.

– Блокада почти прикончила нас. Я думала, что, если ты не узнаешь о ней и я опять буду здорова, как прошлым летом, может, твои чувства ко мне вернутся…

– Вернутся? – прохрипел Александр. – По-твоему…

Его рука по-прежнему лежала на ее щеке, другая шарила по спине и все сильнее вжимала Татьяну в широкую мужскую грудь.

– Неужели ты не видишь… – начал он и снова осекся.

Слова были ни к чему. Она все чувствовала и без них. Ощущала каждой клеточкой.

– Тата, – наконец выговорил Александр, – я заслужу твое прощение. Я все исправлю. Если только позволишь. Ты больше не можешь отталкивать меня… просто не можешь.

– Прости. Прости и пойми. – Она крепче обняла его. – Слишком много лжи. Слишком много сомнений.

– Посмотри на меня.

Она запрокинула голову.

– Таня, какие сомнения? Я здесь только ради тебя.

– Тогда останься. Останься ради меня.

Александр, тяжело дыша, нагнул голову и поцеловал ее влажные волосы.

– Шура, – предупредила она, – в доме полно народу.

Но кончики пальцев так впивались в ее голое плечо, что у Татьяны подкашивались ноги.

– Немедленно дай мне губы.

Татьяна немедленно дала ему губы.

– Таня, ужин сегодня будет или нет? – раздраженно взвизгнула Наира. – Все горит!

Но Александр уже целовал ее, исступленно, бешено. Татьяна едва не теряла сознание.

– Да что она там делает? Ждет, пока мы с голоду подохнем? Татьяна?!

Они отскочили друг от друга. Татьяна почти не помнила, как им удалось собрать вещи и побрести к дому.

Она налила ухи сначала Александру, потом остальным. Александр не начинал есть, пока она не села.

– Интересно, – спросил Вова, – а что делают капитаны в Красной армии?

– Не знаю, что делают капитаны в Красной армии. Я выполняю свои обязанности и не отвечаю за остальных.

– Александр, положить тебе рыбы? – спросила Татьяна.

– Да, пожалуйста.

– А что делаешь ты? – допытывался Вова.

– Да, расскажи, Саша, – поддакнула Аксинья. – Наши деревенские прямо-таки извелись от любопытства.

– Я артиллерист. Знаете, что это такое?

Все, кроме Татьяны, покачали головами.

– Мы обеспечиваем огневую поддержку пехоте.

Александр проглотил ложку супа.

– Что значит «поддержку»? – спросил Вова. – Танки?

– Не совсем. Так называемая полевая артиллерия: пушки, минометы, тяжелые пулеметы, гаубицы. Когда под Ленинградом не хватало людей, меня поставили командовать зенитной батареей. Таня, оладьи еще остались?

– Здорово! – восхитился Вова. – Небось не так опасно, как в пехоте?