Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

– Никогда! – пропыхтела она, после чего опять оказалась под водой.

– Сдаешься?

– Никогда!

Александр снова потянул ее под воду.

После четвертого раза она отчаянно завопила:

– Погоди, белье, белье!

Корзина благополучно опрокинулась, и все белье плыло по реке. Александр ринулся следом. Промокшая до нитки, смеющаяся Татьяна вернулась на берег.

Он вышел из воды, уронил белье на траву и шагнул к ней.

– Что? – прошептала она, потрясенная его видом. – Что?

– Взгляни на себя! – страстно выдохнул он, поднимая ее. – На свои соски! На свое тело… как облепило его платье!

Он обнял ее за талию и приподнял.

– Обхвати меня ногами.

– Ты о чем? – спросила она, обнимая его и целуя.

– Раздвинь ноги и обхвати мою талию, – пояснил он и, подхватив ее под попку одной рукой, положил ее ногу себе на пояс.

– Шура, я… отпусти меня.

– Нет.

Их влажные губы не знали устали.

Но когда они наконец открыли глаза, Александру пришлось поставить Татьяну, потому что на поляне стояли неизвестно откуда взявшиеся деревенские женщины, пялясь на влюбленных с откровенно неодобрительным видом.

– Мы как раз уходили, – пролепетала Татьяна.

Александр поспешно накинул ей на плечи мокрую простыню, чтобы прикрыть ставшее прозрачным платье. У нее никогда не было лифчиков, и теперь впервые в жизни она осознала, что соски неприлично натягивают платье и отчетливо видны сквозь ткань. Она вдруг увидела себя глазами Александра.

– Ну вот, завтра все Лазарево будет судачить, – вздохнула она. – Позорище! Хоть из дому не выходи!

– И не говори, – поддакнул Александр, наклоняясь к ней. – Могли бы прийти на три минуты позже.

Татьяна, побагровев от стыда, не отвечала. Александр, смеясь, обнял ее.

Увидев Татьяну в мокром платье, а Александра в мокрых штанах и без рубашки, старухи окаменели.

– Белье уплыло, – неубедительно промямлила Татьяна. – Пришлось ловить.

– Сколько живу, ничего подобного не видела! – ахнула Дуся, крестясь.

Александр исчез в доме и пять минут спустя вышел, одетый в армейские галифе, сапоги и белую безрукавку, сшитую Татьяной. Татьяна развешивала как попало белье, украдкой наблюдая за ним. Он, нагнувшись, рылся в ранце. Она смотрела на профиль Александра, голые мускулистые руки, могучее тело, торчащие во все стороны вихры черных волос, папиросу в уголке рта… смотрела и не могла наглядеться. До чего же он красив!

Александр повернул к ней голову и улыбнулся.

– У меня для тебя сухое платье, – объявил он, вытаскивая белое платье с красными розами.

Он рассказал, что взял его на Пятой Советской.

– Вряд ли оно на меня налезет, – прошептала глубоко тронутая Татьяна – Может, позже померяю.

– Ладно, – кивнул Александр, сунув платье обратно. – Наденешь для меня в другой раз… Больше тебе ничего не нужно. Все дела переделаны. Пойдем.

– Куда?

– Подальше отсюда, – объяснил он, понизив голос. – Где нам никто не помешает. Где мы можем быть одни.

Они уставились друг на друга.

– Захвати деньги, – велел он.

– А ты вроде сказал, что нам ничего не понадобится?

– И паспорт тоже. Вдруг придется идти в Молотов?

Безумное возбуждение, охватившее Татьяну, мгновенно смыло угрызения совести, когда она наспех сообщала старушкам, что уезжает.

– А к ужину вернетесь? – спросила Наира.

– Скорее всего, нет, – ответил за нее Александр.

– Но, Таня, а подарки фронту? Сегодня мы собираемся в три.

– Вот как? – бросил Александр, беря Татьяну за руку. – Таня сегодня не сможет прийти. Счастливо оставаться.

Они побежали к реке. Татьяна даже не оглянулась.

– Куда мы идем?

– В твой дом.

– Почему туда? Там такая грязь!..

– Посмотрим, что можно сделать.

– И вчера мы там едва не подрались.

– Не то. Знаешь, что вчера было между нами?